Уроки волшебства.

Наступил первый день учебы. Виолента проснулась, на удивление, со свежей головой, и с сегодняшнего дня она решила постараться не думать о минувшем, потому что объяснить произошедшее девушка пока не могла, а страдать и мучиться безрезультатно ей не хотелось.

Виолента вместе с четвертым курсом сидела в кабинете Трансфигурации и напряженно ждала начала занятия. Она специально села одна, так как даже не представляла, что будет делать во время этого урока без волшебной палочки, ведь, по словам близнецов, та была просто необходима.
Профессор МакГонагалл опоздала буквально на минуту, но когда она зашла в класс, все сразу затихли и встали.
- Здравствуйте, садитесь, пожалуйста, - сказала она, проходя между рядами быстрыми шагами к своему столу.
МакГонагалл рассказала о том, что их всех ожидает в этом году, и, судя по всему, напомнила о том, что следующей весной, уже на пятом курсе им предстоит сдавать С.О.Ву. Что это такое Виолента не имела никакого представления.
- А сейчас откройте учебники, которые вам выдали «Трансфигурация фауны», и прочитайте первый параграф. Через десять минут мы все с вами обсудим. А к вам, мисс Дайдхард, я сейчас подойду, - профессор внимательно посмотрела на девушку поверх маленьких прямоугольных очков, а затем вновь обратилась к классу, где в это время прозвучали несколько реплик: - Хочу напомнить, мистер Малфой, что время пошло.
В классе вновь повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь редким шуршанием страниц учебников.
МакГонагалл подсела к Виоленте и стала спрашивать ее о том, что та знает о Трансфигурации. Девушка через пень-колоду рассказала чем, по ее мнению, ученики занимаются на данных занятиях. Профессор одобрительно кивнула:
- Что ж для начала неплохо. Я не знаю, как решат остальные преподаватели, но по моему предмету нам придется начать фактически с «нуля», несмотря на то, что официально вы находитесь на четвертом курсе. Но с вашими особыми способностями это не составит вам труда, конечно, при условии, что вы будете усердно заниматься.
- А как же я буду заниматься без волшебной палочки?
- Она вам не понадобиться, мисс Дайдхард. Вы ведь не могли не заметить, что ваши способности, в отличие от большинства волшебников, содержатся не в волшебной палочке, а внутри вас самой. Имеется в виду, большей частью. Потому что искра магии содержится в человеке, естественно, с рождения. Это необходимо развивать, волшебная палочка лишь способствует этому, но вы минули данную стадию. Для Трансфигурации это очень хорошо, потому что в большинстве случаев вам будет необходимо лишь представить процесс преображения предмета. Как вы могли заметить, ваши мысли более чем просто материальны.
У Виоленты в горле застрял пульсирующий ком. Она немного побледнела.
МакГонагалл кашлянула:
- Прошу прощения.
- Ничего, - пролепетала девушка, опустив взгляд, - я справлюсь.
- Директор тоже так считает, - мягко заметила профессор. – А сейчас вернемся к Трансфигурации. Для начала попробуем самое простое: попытайтесь мысленно превратить кубок в сову. Акцио кубок! – скомандовала МакГонагалл. С полки над учительским столом соскользнул серебристый кубок и приземлился перед изумленной девушкой на парту. – У вас есть время до конца занятия. Повторяю: мысленно.
МакГонагалл продолжила урок, а Виолента сосредоточила все свое внимание на кубке. Это оказалось не так уж и просто, к тому же в голову вдруг полезли неприятные воспоминания, с которыми удалось справиться лишь через полчаса. Глупость какая-то…
В голове у нее стала рисоваться картина: кубок медленно вытягивается, взмах двух больших мягких крыльев и открывающиеся огромные желтые глаза. Но когда дело дошло до практики, Виолента долго чертыхалась с этим несложным заклинанием, и в итоге лишь к концу урока у нее получилась белая и почему-то голубоглазая сова.
МакГонагалл это вполне устроило:
- Что ж, это была первая попытка, - говорила она, пока Виолента собирала непонадобившиеся учебники и пергамент, - и, по моему мнению, вполне удачная. Я думаю, к Рождеству мы пройдем пять семестров, а может и все шесть. Все зависит от вас.
- Это так много…Почему мне нельзя начать с первого курса?
- Ну, - поджала губы МакГонагалл, - первые курсы школы в основном посвящены тому, чтобы научить ребят обращаться и правильно контактировать с волшебной палочкой, а вам, как я уже сказала, это не нужно. Практическая же часть предыдущих курсов, как и необходимая теория, вам под силу параллельно с четвертым курсом.
- Я знаю, - кивнула Виолента, хотя она вовсе не была в этом уверена.

Следующий урок вел экс-охотник за Темными силами сего мира Аластор Грюм или, как его еще называли, Грозный Глаз Грюм, видимо, потому что один его глаз был искусственный: большой голубой то и дело вращался с бешеной скоростью. Этот человек Виоленте сразу не понравился, и дело было не только в его обезображенной бесконечными сражениями внешности, а скорее в самом поведении, нескончаемой вульгарности и грубости. И что-то еще…во взгляде, в интонации…Холод…
Грюм сказал, что в этом году они должны будут пройти Запрещенные заклинания (запрещенные Министерством) и, естественно, защиту от них.
Он спрашивал класс о том, какие заклинания они знают, а затем продемонстрировал их действия на трех пауках. Три заклятия: Империус – заклятие полного контроля, Круциатус – заклятие боли, Авада Кедавра – мгновенная, неминуемая смерть.
Но почему-то ни страха перед заклятиями, ни жалости к их жертвам Виолента не ощущала.
Под конец занятия Грюм предложил всем почувствовать на себе действие Империуса и попробовать сопротивляться ему.
Виолента с каким-то необъяснимым чувством отвращения смотрела на то, как люди на глазах становились послушными марионетками и беспрекословно выполняли самые нелепые приказы Грюма. Так все это знакомо… Полное бессилие.
Единственный, кто предпринимал небезуспешные попытки бороться с действием Империуса, был Гарри, и то, на второй удар заклятия, тело мальчика перестало его слушаться. Он, обессилив, облокотился на край стола.
- Неплохо, - прохрипел Грюм, буравя всех искусственным глазом. – Все посмотрите на Поттера: он пытался сопротивляться заклятию и почти, - подчеркнул он последнее слово, - почти сумел контролировать свое тело, но на практике этого недостаточно. Сейчас, Поттер, вы были бы уже мертвы. Итак, продолжим.
Далее последовали несколько неудачных попыток сопротивления в лице Долгопупса, Томаса и Паварти Патил.
- Теперь вы, мисс Дайдхард, - раздался резкий голос Грюма. – Вы последняя. И хоть вы еще неискушенны в магии, тут дело не в знаниях, а в специфике способностей.
Виолента на негнущихся ногах вышла на середину класса, чувствую на себе множество любопытных взглядов. Она остановилась и выжидающе посмотрела на Грюма: девушка, даже глядя до этого на других «подопытных», слабо представляла, что должна делать и как чувствовать, знала лишь одно – надо держать себя в руках.
Грюм почему-то еле заметно усмехнулся, будто прочитав ее мысли, и направил на нее волшебную палочку:
- Империо!
Золотистая лента, вырвавшаяся из его палочки, пронзила ее тело. Оно мгновенно стало ватным, класс поплыл перед глазами, а фигура Грюма стала необычайно четкой.
- Подойдите ко мне, - приказал он.
Если это проверка, то она ее выдержит любой ценой.
- Нет, - грудную клетку свело.
Грозный Глаз сделал палочкой круговое движение, и золотистая нить, казалось, начала сдавливать ей горло.
- Я приказываю вам: идите сюда, - прохрипел он.
Виолента помотала головой, борясь с удушьем.
- Империо! – удар кнутом.
Ноги ее задрожали, но она устояла. Внутри запульсировала знакомая тьма. Это уже совсем не похоже на урок, скорее на какую-то пытку…
- И снова: подойдите ко мне, - оскалился Грюм, - не заставляйте делать вам неприятно.
Голова, казалось, сейчас взорвется. По лицу девушки скользнула болезненная усмешка. Вдруг все изменилось…знакомо…Это была уже не игра, и она знала, кто тут победитель…Откуда-то…
- Империо! – прорычал Грюм. Его лицо исказил неожиданный приступ ярости.
И когда профессор в четвертый, а затем и в пятый раз, произнес заклинание и приказ, Виоленте передались все те ярость и злоба, которые сверкали в глазах Грюма. Она будто бы вновь очутилась в той темной комнате, в своей, теперь уже безжизненной и пустой, квартире.
- Идите сюда, - била электричеством золотистая нить.
- Довольно, - одними губами произнесла девушка.
- Подчиняйтесь, - хрипел Грюм. – Вам это не под силу.
Золотистый шнур, тянущийся из его волшебной палочки, вибрируя, начал окольцовывать ее сердце, будто стремясь остановить его.
- «Довольно, - прозвучал в мозгу леденящий душу шепот. – Давай…»
Цепь порвалась…
Вспышка…Лед сменился горячкой…Что-то острое, серебристое, вошло в затылок, неся сладкую приятную боль.
Зрение прояснилось, но голова по-прежнему раскалывалась, будто кто-то там побывал, но забыл забрать оттуда частичку себя. Руки, ноги перестали быть свинцовыми.
Первое, что Виолента осознанно увидела, это был Грюм, стоящий напротив нее с искаженным лицом. Его палочка валялась на полу, а правая рука была обожжена.
В классе висела гробовая тишина. Виолента почувствовала над верхней губой влагу, она коснулась этого места дрожащими пальцами, затем посмотрела на них: из носа текла кровь. Чья-то рука протянула ей белый кусок ткани, девушка подняла взгляд: перед ней стоял Грюм, в здоровой руке он держал платок, а обожженную спрятал под складки старенькой мантии.
- Что ж, вы действительно ценное приобретение для Хогвартса, - ухмыльнулся он.
Виолента взяла платок и прижала к кровоточащему носу.
- Я не приобретение, - огрызнулась она.
- Это вы так думаете, - сказал ей Грюм так, что слышать его могла только она. – Но на самом деле, вам еще только предстоит выбрать «чье».
Виоленте не понравилось, что и как он это сказал, но промолчала.
Прозвенел звонок.
- Так, все свободны, - обратился Грюм к притихшему классу. – И помните, если не хотите выглядеть так же нелепо как сейчас, в лучшем случае, конечно же, будьте осмотрительны. Полная бдительность! – рявкнул он, и все в очередной раз вздрогнули.
Виолента быстро собрала учебники и чуть ли не бегом покинула кабинет. Меньше всего ей хотелось сейчас с кем-нибудь общаться. Она ведь заметила, как они смотрели на нее: с любопытством, со страхом. Черт возьми, она не позволит ставить над собой эксперименты! Сегодня же пойдет к Дамблдору, и ноги ее больше не будет на уроках Грюма. Или это закончится трагично…
Виолента зашла в туалет на втором этаже и, бросив учебники на пол, подошла к раковине. Она убрала от лица платок и посмотрелась в чуть треснутое потемневшее зеркало. Девушка вздохнула и, немного помедлив, бросила окровавленный платок в пустую урну.
Открыв воду, Виолента сунула горящие ладони под холодные струи. Так она простояла с минуту, затем, умывшись и вытеревшись подкладкой мантии, она отправилась на последний сегодняшний урок.

Прозвенел звонок. Виолента побежала, перепрыгивая через ступеньку, вниз по лестнице, ведущей в мрачное подземелье. Через несколько минут она оказалась у двери в кабинет зельеварения. Да уж, повезло, что хоть не заблудилась… Девушка в нерешительности застыла перед тяжелой дверью класса. Затем, собравшись с духом, постучала и осторожно заглянула внутрь кабинета, где царили полумрак, разбавляемый лишь огнем под котлами, и гробовая тишина.
Виолента сразу же встретилась взглядом с профессором Снэйпом, застывшим около своего стола. Он ей нравился сейчас меньше, чем Грюм.
Прикрыв дверь за спиной, девушка испуганно замерла.
- Извините, я… - начала она.
- Вы слишком много себе позволяете, мисс Дайдхард, - холодно осадил ее профессор.
- Я могу объяснить…
- Мне не нужны ваши объяснения, - Снэйп, не спеша, обогнул свой стол, его черные глаза презрительно сверкнули. – Ну, что застыли? Немедленно сядьте куда-нибудь и не задерживайте урок. Вы и так требуете слишком много внимания к своей персоне.
Виолента, опустив глаза, покраснела и направилась к ближайшей последней парте.
- Не сюда, мисс Дайдхард, - прозвенел металлический голос профессора, - прошу вас сесть здесь, - он указал острым пальцем на первую парту напротив своего стола.
Меньше всего ей хотелось садиться с Малфоем: близнецы и Гарри уже успели просветить ее по поводу его персоны, но делать было нечего, и она подчинилась.
- Итак, - начал Снэйп, проводя девушку холодным взглядом, - в этом году мы займемся противоядиями, естественно, самыми простыми. Кому будет интересно, - он усмехнулся, - в чем я сомневаюсь, могут изучить противоядия с более сложными составами, именно они являются самыми надежными и многофункциональными; те же, что вы проходите по школьной программе, годятся лишь в медицинских целях. В тех же случаях, когда яды полностью отравляют организм, поражают сознание или подсознание, все ваши школьные знания будут бесполезны. Для этого необходимы зелья со сложными структурами и еще более сложными последовательностями приготовления, что большинству из вас просто не под силу.
Снэйп начал рассказывать о самом простом, естественно, по его мнению, противоядии, но Виолента ужаснулась только одному составу зелья. Она никогда не думала, что все это ей придется смешивать, а, тем более что это кто-то может пить. И, видимо, эти ужас и отвращение отразились на ее лице, потому что Снэйп прервался и, окинув ее презрительным взглядом, поинтересовался:
- Вас не устраивают мои объяснения, мисс Дайдхард? Может, мы послушаем вас?
- Я вообще ничего не говорила, - огрызнулась она и, судя по тому, что Малфой, сидящей рядом с ней, усмехнулся, это была ошибка.
Снэйп медленно подошел к девушке и свесил над ней свой крючковатый нос.
Я полагаю, - тихим ледяным голосом произнес он, - что директор поступил очень осмотрительно, не определив вас ни на один из факультетов, а то, боюсь, этот факультет к концу года имел бы «0» баллов регулярно из-за вашей любви к упражнению в остроумии и, - его тонкие губы изогнулись в отвратительной усмешке, - конечно же, из-за полного отсутствия знаний. Не так ли, мисс Дайдхард?
Виолента покраснела: как бы ей не было обидно, в чем-то он, возможно, был прав. И весь оставшийся урок Виолента молча переносила его укоры и издевки, которым не было конца. Были свежи еще воспоминания о Защите. О, боже, спокойно…спокойно…
Урок, который казался вечным испытанием ее терпения, наконец-то, закончился. Виолента торопливо сгребла учебники и направилась к двери: ей хотелось как можно быстрее покинуть подземелье. Боже, он обращался с ней так, будто когда-то давно она сделала ему что-то очень нехорошее. И то, что ей показалось, будто она у него с самого начала вызвала непонятное отвращение, было заблуждение – он просто люто возненавидел ее. И ей казалось, что если она когда-нибудь, не дай Бог, окажется с ним один на один, без свидетелей, то он непременно отравит ее одним из своих ядов…
Если каждый учебный день будет проходить так, то уже через пару недель она станет шизофреничкой. Девушка уже была сыта по горло.
- Останьтесь, Дайдхард, - пригвоздил ее к месту холодный голос. – Уделите мне немного своего драгоценного времени, и закройте дверь. Наш разговор еще не закончен.
Вот черт!.. Он, что же, прочитал ее мысли?..
Виолента сделала, как он сказал, и затем подошла к столу, за которым сидел профессор и заполнял классный журнал.
- Что вы от меня хотите?
Снэйп оторвался от журнала:
- Я разве позволял вам что-либо говорить?
- Но…
- Мисс Дайдхард, - он резко встал, нервным движением бросив на стол узкое черное перо, - кажется, директор не объяснил вам правила поведения в школе. Тогда вам объясню я: ученикам не дозволено хамить преподавателям ни при каких условиях, не знаю как там в вашем маггловском мире… - он даже не пытался скрыть свое отвращение. - В этой школе, а конкретно, на моих занятиях, недисциплинированность и наглость будут наказаны. Насколько сурово – решаю я. Вам следует усвоить, мисс Дайдхард: талант без знаний не имеет ценности.
- Если я не знаю зельварения, это еще не означает, что я не знаю другие предметы, - вскипела Виолента.
- Хочу напомнить, мисс Дайдхард, - Снэйп встал за спиной девушки, что было крайне неприятно, и его горячее дыхание обожгло ей затылок, - мы с вами не дискуссируем, я лишь хочу сразу предупредить вас: не провоцируйте меня своими блестящими остротами и наглым поведением. Не думаю, что вам есть, чем меня удивить, или, что вам нужны неприятности. Я, к сожалению, не могу снять с вас баллы за вашу дерзость, но, поверьте, я уже долго преподаю и знаю не один способ, как сбить спесь с таких «особенных» детей.
- Да что вы на меня так взъелись?! – неожиданно закричала Виолента, не смея обернуться. – Вы ведь вовсе не знаете меня, а уже ненавидите!
- Не обольщайтесь. Ваше существование и образ жизни вне моих занятий мне абсолютно безразличны, - прошипел Снэйп, оказавшись перед ней. – А таких, как вы, я знаю: непомерные амбиции, глубокие заблуждения, страшная гибель.
- Но…
- Надеюсь, это был первый и последний разговор. И он окончен, - выражение его лица стало абсолютно безразличным, будто он потерял к ней весь интерес. Профессор отступил. – Настоятельно рекомендую прислушаться к моему, пока еще, совету. Вы свободны.
- Но…
- Я неясно выразился, мисс Дайдхард? – шелковым голосом поинтересовался Снэйп.
Несколько секунд он пристально смотрел на нее, потом сел за стол и вернулся к заполнению журнала.
- Урод…- одними губами, как ей показалось, произнесла она.
Снэйп, ударив, ладонью по столу, резко встал и швырнул перо на стол, забрызгав чернилами журнал. Его и без того не изобилующее красками лицо, стало окончательно белым.
- Повторите, Дайдхард, - дрожащим от ярости голосом прошипел он.
- Я ничего не ска…
- ВОН ОТСЮДА! – прорычал профессор и начал выходить из-за стола.
Виолента открыла рот, но затем передумала. И пулей выбежала из кабинета зельеварения. Похоже, она все-таки переборщила…Но, надо полагать, Снэйп должен прекрасно осознавать тот очевидный факт, что у нее нервы на пределе от таких молниеносных перемен, так что срывы гарантированы. Сам виноват…Зачем было ее провоцировать?..
Да, уроки по Зельям явно не будут приносить ей ничего хорошего. Вот это точно. Но терпеть… Ну уж нет…Она это просто так не оставит.

Чего стоит кровь единорога?

После этого случая Виолента перестала видеть кошмары - хоть на одну проблему меньше. Все ее сны теперь были наполнены безграничными сказочными полянами, усеянными диковинными цветами, над которыми красовались небеса с тысячами звезд. И то, и другое было безжизненным, однако именно эти сны несли покой и умиротворение, и девушка просыпалась с утра отдохнувшей.
Учеба тоже шла своим путем, без особых потрясений: во-первых, больше не приходилось посещать занятия по Защите (Дамблдор отнесся к этой просьбе с пониманием и пообещал решить ее проблему, то есть найти кого-нибудь на замену), а, во-вторых, Снэйп после их разговора, судя по всему, пересмотрел свои приоритеты и на уроках предпочитал вообще не обращать на нее внимания.
На дополнительных занятия Виолента ходила два раза в неделю, к шести, как и было оговорено, и засиживалась за ворчливо пыхтящими котлами до десяти, а то и одиннадцати. И, хотя уже около девяти спина начинала ныть, а голова раскалываться от изобилия резких ароматов, но она не жаловалась, потому что здесь понимание ей вряд ли светило. Снэйп начал с самого простого: составы, избавляющие от фурункулов, порезов, ушибов и всего подобного.
Вначале у Виоленты получалось неважно, что было неудивительно, ведь в присутствии профессора не у нее одной тряслись руки. Правда, уже к концу первого занятия почувствовался прогресс, даже, порой, на каменном лице Снэйпа мелькало легкое удивление к ее способностям и более явное раздражение к ее невнимательности, которое он с удовольствием демонстрировал. В эти моменты ей уже не первый раз казалось, что профессор старательно ищет повод ее прибить.
Виолента ловила все на лету и могла правильно приготовить любое зелье с первой попытки, но если на следующем занятие Снэйп спрашивал девушку по компонентам, используемых в предыдущие разы, то она начинала путаться, приводя тем самым профессора в бешенство.
В голову невольно приходили мысли, что он специально демонстрирует все самые невыносимые черты своего характера. Но ей, все же, казалось, что он не такой уж плохой….
Но, чем дольше они занимались, тем глубже и надежнее Снэйп вдалбливал ей в память названия и свойства растений, животных и магических субстанций, используемых в зельеварении.
За первые полтора месяца они прошли первый и второй семестры, параллельно Виолента занималась с четвертым курсом. Теперь на уроках она чувствовала себя немного увереннее, а отношение Снэйпа стало более терпимым, и чем сложнее составы они проходили, тем явнее в его глазах отражалось удовольствие от занятий, которое мгновенно улетучивалось при малейшей неточности. О незнакомце они больше не говорили. Виолента не хотела портить вроде бы наладившуюся атмосферу занятий.
К концу октября девушка начала замечать, что отношение профессора стало более субъективным, и теперь на уроках зельеварения с нее требовали вдвойне.

Снэйп регулярно напоминал ученикам о предстоящем зачете:
- В конце семестра у вас будет зачет, возможно, туда войдет практика, скажем, кто-нибудь может случайно отравиться, а заодно посмотрим, как вы усвоили противоядия, - при этих словах Снэйп недобро посмотрел на Поттера и на Виоленту. Он продолжил: - Многим из вас, несомненно, придется постараться, чтобы сдать этот зачет, в противном же случае, я без всякого зазрения совести оставлю вас в школе на все Рождественские каникулы. Надеюсь, я ясно выражаюсь?
Ответом были утвердительные кивки и недовольные лица.
После урока Снэйп попросил Виоленту остаться.
- Я просто хотел вам напомнить, Дайдхард, - его глаза равнодушно поблескивали, - что вам к зачету предстоит выучить не только этот семестр, но и первые три.
- Но…
- Плюс, - прервал ее профессор, - несколько эликсиров из внешкольной программы. Мы пройдем их в течение следующего месяца.
- Но… - снова попыталась вставить слово Виолента.
- Спрашивать я вас буду в индивидуальном порядке. Не рассчитывайте на снисхождение с моей стороны. Вы сами изъявили желание изучать мой предмет по углубленной программе, и потому будьте готовы соорудить любое из пройденных зелий.
- Но, профессор…
- Наизусть! – рявкнул Снэйп. – Вы свободны до вечера.
- Это ведь очень много! – яростно воскликнула Виолента, не двигаясь с места.
- Хочу заметить, Дайдхард, - холодно произнес он, - я не навязываю вам свое общество, к тому же у вас еще целый месяц.
- Я знаю, - злилась девушка. – Но почему вы не предупредили меня заранее, чтобы у меня было время на подготовку?
- Разве не предупредил? – его тонкие губы скривились в ядовитой усмешке.
- Нет, представьте себе.
- Должно быть, забыл. Что ж, теперь предупреждаю.
- И что мне делать? – сухо поинтересовалась Виолента. - Ведь вы прекрасно знаете, профессор, что месяца недостаточно!
- Хочу вас сразу предупредить еще об одном, Дайдхард, - Снэйп пропустил ее последний вопрос мимо ушей, - если вы завалите зачет, что не исключено, наши встречи во внеурочное время прекратятся. Для этого достаточно всего лишь одной неточности во время вашего ответа.
- Очень трагично, - съязвила Виолента.
Она круто развернулась на каблуках и быстро вышла, яростно хлопнув дверью. Нет, ну он просто издевается!.. За что ей все это?
Виолента не спеша направилась по коридору. Внутри все кипело: «Он делает все, чтоб его ненавидели. Неужели я никогда не пойму его?» - злилась она сама на себя.
Девушка поднялась в холл. Вдруг что-то случилось: в горле пересохло, глаза перестали видеть, голову наполнил шум, отчаянно пульсируя в висках.
- Eriosto tio...
Жидкий металл разлился по венам, внутри все похолодело. Сознание куда-то ушло, а на шее будто медленно затягивали петлю. Да, ей не показалось: это был голос, красивый и бесстрастный, не принадлежащий ни мужчине, ни женщине, бесполый. В глубине души вспыхнул серебристый фейерверк. Конечности стали свинцовыми.
Кто-то грубо задел ее плечом.
- Что, Дайдхард, надышалась парами противоядий?
Все исчезло: она стояла посреди холла и рассеянно моргала. Солнце ослепило ей глаза, пробиваясь сквозь большие окна холла.
- О, похоже, это серьезно, - перед Виолентой стояли Малфой, Крэбб и Гойл и ухмылялись. – Да, Дайдхард?
- Отвали, крысеныш, - буркнула Виолента, окинув всю компанию презрительным взглядом, - а то я вами займусь.
- Ох, да неужели? – нагло рассмеялся Малфой.
- Ужели, - холодно парировала девушка и торопливо покинула холл, боясь, что она не выдержит и все-таки покалечит Малфоя.
«Что происходит? Что происходит?» - стучало в висках. Ей не давали покоя ни голос, ни слова, смысла которых она не понимала, а ощущение, сопровождающее это.
За последние недели Виолента забыла обо всем крайне необычном, в том числе и о незнакомце. Но то, что произошло сейчас…. Может это что-то на подсознательном уровне… нечто, возможно, дающее ей превосходство, силу…. Что за сила? Как ее использовать?
Сотни вопросов, но ответы…. Их нет.
Виолента задумчиво шагала по траве, по-осеннему высохшей и желтой. Солнце постоянно пряталось за сизыми облаками. Изредка дул влажный ветер. В воздухе висела гроза. Наверное, к вечеру польетдолдь. В плане климата, Хогвартс гармонировал с общим настроением туманного Альбиона.
Рядом с тропинкой, ведущей в Запретный лес, близ домика Хагрида, которого уже несколько недель заменяла профессор Граббли-Дерг, столпился четвертый курс Гриффиндора и Слизерина. Все что-то бурно обсуждали.
Виолента машинально подошла к Гарри, Рону и Гермионе.
- Что тебе сказал Снэйп? – поинтересовался Рон.
- Что мой зачет по зельям будет включать в себя первые три семестра и текущий, - буркнула Виолента, вспомнив еще и этот малоприятный факт.
- Ничего себе, - присвистнул Рон.
- Что-то он разошелся, - кивнул Гарри.
- Наверное, мысль, что он не может снять с тебя баллы, его слишком угнетает, - скептически заметил Рон.
- Рон и Гарри правы, - вмешалась Гермиона. – Снэйп не имеет права увеличивать материал зачета.
- Иди и скажи ему, - грустно усмехнулась Виолента, - и ни у кого не возникнет сомнений, на ком Снэйп устроит практическую часть зачета для нас.
- Итак, начинаем наш урок, - прозвучал голос Граббли-Дерг, - сегодняшняя тема занятий, как вы уже догадались, единороги.
Виолента поняла, что они так бурно обсуждали, только когда она подошла. Около двух деревьев были привязаны предметы сегодняшнего урока: около первого дерева робко жались друг к другу парочка детенышей единорога, белые, с небольшими золотистыми рожками и копытцами, с ясно-голубыми глазами. У второго дерева был взрослый единорог: серебристые копыта, острый тонкий рог, горделиво сверкающие изумрудно-зеленые глаза. Это было самое красивое животное, которое Виолента когда-либо видела и увидит, скорее всего.
- …к детенышам могут подойти все желающие, - продолжала объяснения Граббли-Дерг, - но к взрослому единорогу могут подойти лишь девочки, только осторожно…
Виолента посмотрела, не мигая, в глаза-изумруды. Воздух начал замерзать и прилипать к стенкам легких.
Девушку несколько раз толкнули, и она поняла, что профессор разрешила подойти к животным. Мальчишки и девчонки окружили детенышей, радостно и восхищенно перешептываясь.
Виолента, как зачарованная, двинулась в сторону взрослого единорога, к которому никто пока не решался приблизиться. Вид был его немного угрожающим.
И вот между ними лишь метр, еще шаг… Ее рука коснулась белоснежной морды прекрасного животного. Он замер.
- Красавец, - прошептала Виолента и провела указательным пальцем между его ноздрей. Единорог мотнул головой и потерся об ее щеку. От этого прикосновения стало так тепло…
- Осторожнее, Дайдхард, - раздался голос Граббли-Дерг.
- Да уж, - прошептал Малфой, находившийся поблизости, и ухмыльнулся, - будет очень трагично, если эта безмозглая рогатая лошадь тебя лягнет.
Секунда… единорог, яростно сверкнув глазами-изумрудами и издав какой-то шипящий звук, метнулся в сторону Малфоя. Тот, вскрикнув, шарахнулся в сторону. Но веревка держала зверя крепко, и единорог, захрипев, теперь рыл копытами землю.
- Что вы сделали, Дайдхард? – взревела профессор.
- Ничего, - Виолента находилась в каком-то эйфорическом состоянии.
- Лонессио! – крикнула Граббли-Дерг, пытаясь успокоить единорога, но это было бесполезно: животное будто взбесилось. Серебристый рог сверкал в лучах осеннего солнца.
- Ах, так! – прошипела профессор. – Значит, придется тебя оглушить.
- Не надо! – закричала Виолента, придя в себя.
- Не вмешивайтесь, вы и так будете наказаны, - рявкнула та.
Виолента, не отдавая себе отчета, обхватила единорога за шею:
- Успокойся, прошу, - зашептала она, гладя его рукой по взъерошенной холке. – Хватит.
Животное вдруг замерло и, согнув передние ноги, покорно опустился на землю.
Затылок вновь пронзило что-то холодное и острое. Виолента вскрикнула и схватилась за голову. Все поплыло перед глазами, реальность, казалось, стала кроваво-красной.
Вдруг что-то мягкое и пушистое коснулось ее колена. Девушка вздрогнула. Реальность вернула себе утраченные цвета и формы. Виолента посмотрела вниз: единорог терся мордой об ее ноги.
Все окружающие замерли. На лицах многих было выражение плохо скрываемого удивления. Девушка не знала почему.
Все еще ничего не понимая, Виолента отступила.
Несколько секунд она смотрела в зеленые глаза единорога. В голове было пусто, в ушах звенела тишина.
- Neasti, - эхом прозвучал все тот же бесполый голос в ее голове.
Единорог, моргнув, поднялся. Гордо и спокойно он взглянул на окружающих и коснулся кончиком рога веревки, держащей его; та с треском лопнула.
Виолента протянула руку ладонью вверх, единорог ткнулся в нее носом. Секунду спустя, он встал на дыбы и, сверкая глазами, умчался в Запретный лес.
Когда животное исчезло в тени деревьев, Виолента, опустив взгляд, вначале шагом, а затем уже бегом, устремилась в замок под перешептывание окружающих.
Внутри все горело, она вновь была выбита из колеи.
Что произошло? Почему на нее опять все смотрели так, с удивлением и любопытством? Нет, для нее это слишком. Кто-нибудь должен будет ей объяснить, что происходит. Зачем вообще она здесь? Незнакомец говорил, что она здесь, чтобы не выйти из-под контроля… но никаких других объяснений не было…. Итак, он ей больше не снится, но забыть его не представлялось возможным… Ее мысли снова и снова возвращались к нему.
Ответы… ответы…. Они ей нужны, и немедленно.

Виолента сидела в кресле у камина. Снова и снова перед глазами вставал этот чудесный зверь с пронзительным изумрудным взглядом, в котором читались уважение и… преданность? Нет, разве здесь может быть какая-нибудь связь? Между ней и… единорогами? А если есть, то какая? О, знать бы ей немного больше об этих таинственных животных…
«О, боже, когда же закончатся сюрпризы? Уехать бы куда-нибудь, да куда угодно, где все будет просто и логично, где не будет столько пугающих ее тайн и существ. Хватит сюрпризов, определенно, хватит».
Раздался глухой треск и тихий холодный голос:
- Дайдхард, - Виолента вздрогнула и посмотрела в сторону источника голоса, - уже полседьмого. Вы ничего не забыли?
В камине, в пепельно-сером дымовом облаке возникла голова Снэйпа. Даже на нечетких чертах его лица читалась напряженность, и Виолента поняла: он все знает о произошедшем, другого объяснения его нынешней сдержанности девушка не видела. Лучше бы он сейчас накричал на нее…
-Я жду вас еще ровно две минуты, - оборвал ее размышления Снэйп и с тем же глухим хлопком исчез.
Виолента схватила пару кусков пергамента, перо и пулей вылетела в коридор.
Как она могла забыть, что сегодня дополнительные занятия по зельеварению?
Через минуту девушка оказалась в подземелье. Сердце бешено колотилось.
Виолента, переведя дух, постучала в дверь, ведущую в класс. Ответом была тишина. Она зашла в кабинет. Снэйп, сложив руки за спиной, стоял лицом к окну.
- Профессор, сэр, - запинаясь, начала девушка, закрыв за собой дверь, - извините за опоздание, этого больше не повторится. Я… я немного задумалась.
- Может быть, - равнодушно ответил Снэйп и повернулся к ней. Он пристально посмотрел на нее, казалось, ища что-то. После небольшой паузы спокойно произнес: - Ладно. Не стоит терять время. Уберите со стола котел, и мы начнем,- профессор кивнул в сторону столика около окна. - Только аккуратнее, Дайдхард.
Виолента положила свои пергаменты в кресло и, вздохнув, взяла котел с каким-то бурым зельем за ручки. Пахло оно отвратно, и она, морщась от боли, потому что ручки начали резать ладони, поволокла неподъемную посудину к маленькому столику у книжных шкафов, чувствуя на себе пронзительный взгляд профессора зельеварения. Девушка была посередине кабинета, когда металл вдруг неприятно заскрежетал, и прежде, чем Виолента успела что-либо сообразить, одна из ручек отлетела. Котел с грохотом рухнул на пол, а большая часть зелья оказалась у нее на руках. Кисти пронзила дикая боль, и появилось ощущение, что кожа начала плавиться. Виолента взвизгнула и испуганно встряхнула обожженными кистями, кожа на которых вздулась и побелела, но ненадолго: через несколько мгновений ее руки приобрели нормальную структуру и цвет. Виолента в замешательстве повернулась к профессору.
- Помните, Дайдхард, - Снэйп, выглядел так, будто пару секунд назад ничего не произошло, - вы просили меня о помощи? – он молча махнул волшебной палочкой, и котел, и разлившееся зелье исчезли.
- Да, - кивнула Виолента, - но… Вы это специально сделали, так? – ощетинилась она.
- Видите ли, Дайдхард, - хищно прищурился он, не двигаясь с места, - вы ведь хотели знать, с чем имеете дело, но, представьте себе, мне тоже нужно это знать. Так?
- И что? – раздраженно спросила девушка, вытирая потные ладони о подкладку мантии.
- Ничего.
- Почему вы не можете делать все это без физических увечий?
- У вас разве есть увечья? – удивленно вскинул брови Снэйп.
- Моральные - есть…
- А, - он злобно сверкнул глазами, - если вы настолько изнежены, Дайдхард, почему бы вам ни убраться из моего кабинета?
- Вам так будет проще, сэр? – обиженно буркнула Виолента. Ей стало страшно…
- Так вы уходите или остаетесь? – профессор пропустил ее вопрос мимо ушей.
- Я…
- Да или нет?
- Нет.
- Нет, кто? – рявкнул Снэйп.
- Нет, сэр, - прошептала Виолента, борясь с ослабляющей яростью.
- Именно так вы должны мне всегда отвечать, Дайдхард, а не обсуждать мои решения. Я уже предупреждал вас неоднократно, - холодно продолжил профессор. – Вам ясно?
- Да, сэр.
- Уже лучше, Дайдхард. Итак, еще раз: вам все еще нужна моя помощь?
- Д-да, сэр…
Снэйп подошел к одному из многочисленных шкафчиков, висящих на стенах, и, открыв его, достал оттуда упакованный шприц и несколько каких-то пузырьков.
- Ой, - вырвалось у Виоленты от удивления. Ее уязвленная гордость уже успокоилась:- а я думала, что в мире магов не используются…э-э-э… маггловские изобретения… профессор.
- Иногда они все же бывают полезны, - скривил тонкие губы Снэйп, беря с полки прозрачную пузатенькую колбу. - Снимите мантию, - приказал он, даже не взглянув на девушку, и подошел к столу.
- За…зачем? – испугалась Виолента.
- Послушайте, Дайдхард, - холодно произнес профессор, - если вам нужна моя помощь, вам следует хоть немного мне доверять, так что делайте, что говорят. Я не хочу возвращаться к нашему регулярному разговору.
Виолента, все еще ничего не понимая, сняла мантию и, подвинув пергаменты, села в кресло. Снэйп теперь нервным движением распаковывал шприц.
- Держите волосы и приспустите ворот блузки, - приказал он, освободив шприц от воздуха, и подошел к ней.
Виолента, уже ничего не спрашивая, подчинилась.
- Прекратите дрожать, - презрительно произнес Снэйп, касаясь ее плеча, - я всего лишь возьму у вас немного крови из сонной артерии. От этого еще никто не умирал.
- Может, из пальца? – с надеждой в голосе спросила Виолента. – Почему именно из шеи?
- Потому что я так сказал! – оборвал ее профессор. – Тема исчерпана?
Девушка испугано моргнула, в знак согласия.
- Скажите, Дайдхард, - неожиданно поинтересовался Снэйп, его холодные пальцы скользнули по ее шее, - а магглы все такие трусливые? Боятся боли?
- Я не трусливая и не ма-а-а!..
Ледяная игла вонзилась в шею.
Через считанные секунды все прекратилось.
- Вот сейчас и узнаем, кто вы, - хмыкнул Снэйп, отойдя к столу и спрыснув кровь в колбу.
Виолента потерла шею.
- Больно, - буркнула она.
- Неужели? – девушка не поверила своим глазам: на лице профессора промелькнула снисходительная улыбка. Эти перемены могут свести с ума кого угодно. Он поставил колбу на стол и достал волшебную палочку:
- Сайленсио!
Из палочки вырвались голубые искры, и колба с кровью задрожала, казалось, она сейчас лопнет, но… алая кровь неожиданно начала бледнеть, беззвучно булькая, и постепенно она стала молочной, а затем бледно-бледно-розовой с серебром и заметно погустела, играя с отблеском свечей.
Снэйп молча повернулся к Виоленте. Между его бровей пролегла глубокая морщина, как и тогда, ночью, что означало намек на беспокойство.
- Профессор, - прошептала она: ей не нравилось затянувшееся молчание. – Что-то не так?
- Вы знаете, что это за субстанция, Дайдхард? – Снэйп кивнул в сторону колбы.
- Ну, насколько я понимаю, несколько минут назад это было моей кровью, - осторожно предположила Виолента.
- Это и сейчас ваша кровь, - его кадык сделал волнообразное движение. – Просто под воздействием магии, очевидно, она меняется. Как и вы сами.
- И что это сейчас? – девушку прошиб холодный пот.
- «Кровь единорога» - вам что-нибудь это говорит? Вряд ли. Так вот: ваша кровь, как бы нелепо это не звучало, это именно кровь единорога, содержащая еще какое-то вещество.
- Я… я вас не понимаю, - прошептала Виолента, подаваясь вперед в кресле. – Объясните, что, черт возьми, происходит? Какая кровь единорога?
- Ваша непросвещенность убивает.
- Прекратите! – закричала девушка, вскакивая. – Вы не понимаете…
- Не смейте повышать на меня голос, Дайдхард, - прошипел Снэйп, подойдя к ней. – Это вы ничего не понимаете. Ваша эмоциональность - главная причина ваших постоянных ошибок. Ваши скудные знания и амбициозная самоуверенность могут привести к катастрофе. К примеру, вас может использовать кто-то более искушенный в магии. Теперь, Дайдхард, мне абсолютно ясно, что произошло в ночь гибели ваших родителей, но я не знаю как. Вы потеряли контроль, вы позволили чувствам слиться с вашей силой, то, о чем я уже говорил. Полагаю, что ваша сила колоссальна, та, с позволения сказать, демонстрация, лишь ничтожно малая часть. Это зелье в котле лишь деформирует кожною ткань на физическом уровне, это, конечно же, мелочь, но способность к регенерации впечатляет… посмотрим дальше: именно потому Империус не подействовал на вас должным образом, даже во много раз усиленный он будет бесполезен. Воля и сила взаимосвязаны, вам следует помнить об этом. Особенно учитывая, насколько огромна эта сила, сила, которая просто не должна принадлежать одному существу, но принадлежит, - его глаза сверкнули. – И потому, вы должны учиться всему по максимуму, в том числе, контролировать свои эмоции, чтобы не стать чьим-нибудь оружием.
- Но… но, - пролепетала Виолента, уже окончательно запутавшись. Она опустилась в кресло, белая, как мел. – Ведь… ведь единороги – это добро, свет, чистота и…
- Вы прочитали об этом в маггловских книгах? – скептически поинтересовался Снэйп и наклонился к ней, оперевшись ладонями на подлокотники кресла. – Кровь единорога – это только сила, - его горячее дыхание обожгло ей щеку. – Сила, которая может дарить жизнь, а может вырвать душу, нести смерть и боль. Все дело лишь в желание, в ходе мыслей…в ваших желаниях. Это большая ответственность. Под силу ли вам это? – он выпрямился и нервным движением одернул левый рукав камзола. – Сомневаюсь. Есть вещи, которые никому не под силу, и дело не только в личных качествах. Слишком тяжело бороться самому с собой. Вы ведь не хотите, чтобы та ночь повторялась вновь и вновь в вашей жизни? Чтобы ваша безответственность стоило другим жизни? Вы не похожи на убийцу, Дайдхард... – профессор прищурился. – Я знаю: вы просто запутались и устали. Но это никогда не будет вашим оправданием в лице окружающих. Понимаете меня, Дайдхард?
- Господи, ну хватит говорить загадками, - взмолилась Виолента, обхватив голову руками. – Я понимаю, сэр, у вас преимущество: вы знаете намного больше об этом мире, чем я, да и обо мне, кажется, тоже. Вы все время упрекаете меня в необдуманности поступков и огромном количестве ошибок, но… но никто мне не говорит, что значит «ошибка» в Мире Магии, а твердят только о последствиях и об ответственности. Но чем дальше, тем сложнее мне разобраться, что происходит. А самое паршивое то, - ее зрачки стали неестественно широкими, - что я уже с трудом различаю, кто говорит правду, а кто лжет. Ведь тот незнакомец говорил мне вполне логичные вещи. Почему мне нельзя ему верить? Вдруг он и вправду единственный, кто может мне помочь? Почему вы теперь молчите, профессор? Вы увидели внезапно смысл в моих словах? В моих поступках? Почему я должна доверять вам, директору, а не тому незнакомцу? Я уже не знаю, кто мне друг, а кто враг. И о какой же разумности вы мне все время твердите, профессор?
Снэйп опустил взгляд. Он пожалел о сказанном минуту назад. Глупый ход, но ему и правда хочется ей помочь…
Прядь черных шелковистых волос скользнула по его виску.
Он прекрасно знал, каково это – тонуть в сомнениях, ощущать панический страх при каждом новом шаге, слове. Если бы он знал тогда…Бедная девочка, она даже не представляет, какими последствиями чревата такая сила, которой она обладает. Это мало кому понравится, если это всплывет…. И она никуда уже не сможет убежать, ей просто не позволят.
Но с какой, собственно говоря, стати он должен ей помогать, ведь у него и так дел и забот невпроворот. Нет, он должен, почему-то должен…Ему самому это необходимо. Он просто не хочет, чтобы его проклинали так, как проклинал когда-то он сам, чтобы презирали, как презирает он…За косность и слабость, за бездействие и ложь. Но она другая, он многое игнорировал, но не был слепым. Совсем еще ребенок… все еще пытается искать во всем что-то хорошее…и даже в нем, но со временем это исчезнет, потому что Темный Лорд превратит ее жизнь в ад, какие бы цели тот перед собой не ставил. Уж он-то это знал и чувствовал…. А, может, помощь нужна ему, а не ей… Ей, такой ранимой. Она была для него как открытая книга… Импульсивность, ярость, смех, слезы – все так искренне…
Он тоже когда-то был таким, пока…пока не понял: кругом одна ложь и боль…Можно быть либо хищником, либо добычей… Он никогда больше не будет добычей.… Это ведь были знания, проклятые ответы, которые отравили душу.… А сейчас эта девочка просит объяснить ей, помочь узнать... Господи, ну что он может привнести в ее жизнь кроме разочарования и цинизма, которыми сам изобиловал? Пусть кто-нибудь другой расхлебывает эту кашу. Ведь для него было очевидно, что, если он сейчас скажет… поможет, то ответственность за нее в дальнейшем ляжет на его плечи. А разве сможет он иначе? Может, стоит просто выгнать ее и обрубить все концы? Но что-то мешало. Да и к тому же, разве он не пытался заставить ее бежать прочь?.. Но она не убежала и не возненавидела его. Почему? Да и вообще, нужна ли ему эта ответственность? Эта обуза?
Снэйп ощутил, как между ребер протаскивают десятки медных струн.
Зачем исправлять чужие ошибки? Это его не касается, у него теперь совсем другая жизнь, и эта девочка не имеет к ней никакого отношения! Пусть без него проходит все то, что должна. И если надо, пусть чувствует одиночество и постоянную вину, и пусть в ее груди бьется изодранное в клочья сердце.
Зачем ему исправлять чужие ошибки? Корректировать чью-то жизнь? Предостерегать? Ведь никому не станет от этого легче.
«Лжешь», - прошелестел в мозгу честный внутренний голос.
«Ох, да заткнись ты!», - мысленно приказал ему Снэйп.

Укус змеи.

Виолента с трудом открыла глаза. Все тело болело, будто бы ночь напролет ей дробили кости и вытягивали через конечности жилы.
Она, кряхтя, повернулась на бок и обнаружила, что лежит на полу в школьной форме, только без мантии, которая была забыта в кабинете зельеварения.
Девушка, вздохнув, села и тут же вскрикнула: в левую лопатку вонзились тысячи игл. Она быстро коснулась рукой спины: блузка была вся влажная и липкая от крови.
- Боже, - сдавленно прошептала Виолента, взглянув на ладонь: пальцы, дрожащие мелкой дрожью, были все в крови, точнее в бледно-розовой, серебристой жидкости.
Она вскочила как ошпаренная и, подлетев к зеркалу, стала отчаянно сдирать с себя блузку, судорожно расстегивая пуговицы. Наконец, работа была завершена, и кофта упала на пол.
Виолента повернулась к зеркалу спиной:
- Мать вашу, - выругалась она, у нее не было слов – были одни эмоции: вся спина была измазана бледно-розовой и алой кровью; алая была свежей и, судя по всему, совсем недавно запеклась.
Левая лопатка воспалилась и была изрезана какими-то символами.
Виолента простояла так несколько минут, отрешенно глядя в свое отражение.
Господи, какой ужас…И что теперь? Может, застрелиться?
Она отступила к стене и, со стоном, медленно сползла вниз, оставляя кровавый след на камне.
На нее опять нахлынули страх и отчаяние. Только ей стало казаться, что все налаживается, как вдруг…Все к черту.
Где же спасительная ниточка, когда та так нужна?
Ее начали душить ядовитые слезы бессильной ярости, и она повалилась на ковер, дрожа всем телом.
Все, что сейчас она чувствовала – это горечь, потерянность и…абсолютное одиночество.
Вдруг в дверь тихо постучали, но девушка не ответила, только, пожалуй, ее всхлипывания стали немного тише. Виолента не хотела никого сейчас видеть и не хотела, чтобы ее кто-нибудь видел такой… слабой… жалкой.
Стук повторился, и через секунду дверь отварилась.
На пороге стоял Снэйп с ее мантией в руках.
Виолента быстро села, подтянув колени к груди, и посмотрела на него большими испуганными глазами. Лицо профессора мгновенно перестало быть каменным. Он побледнел.
- Что здесь произошло? – Снэйп, бросив мантию в кресло слева от входа, пулей подлетел к ней. Виолента испуганно шарахнулась. Его ледяные руки стиснули ее плечи: - Отвечайте мне, ну же.
- Я… я видела его,- расплакалась девушка, бессознательно уронив голову ему на плечо,- вчера… я видела его… он… он говорил со мною… я его видела…он был… был как живой…прямо здесь стоял…
- Где? – тихо спросил Снэйп, неуверенно погладив ее по спутанным мягким волосам.
- Там, - Виолента дрожащим пальцем указала на зеркало.- Он… он хотел коснуться меня… но не смог, - всхлипывала она. - У меня спина разваливается… очень больно… адская боль. Это он… он что-то сделал… со мной…
- Так, ладно, - голос Снэйпа был теперь мягким и успокаивающим. Он неуверенно отстранил ее от себя. - Теперь все в порядке, постарайся взять себя в руки. Я полагаю, сейчас все же можно обойтись без истерик. Ты со мною согласна?
Виолента слабо кивнула.
- Видимо, силы у вас действительно на исходе, если вы со мною даже не спорите, - Снэйп криво усмехнулся, но в этой усмешке не было и намека на сарказм или презрение. - Вставайте,- он подал ей руку и, придя к выводу, что сама она вряд ли дойдет, бережно донес ее до кровати: - Ложитесь на живот, а я сейчас взгляну, что у вас там происходит, если вы не возражаете.
- А мои возражения что-нибудь изменят?- слабо улыбнулась Виолента.
- Сомневаюсь, - профессор поставил ее на ноги у самой постели.
Виолента тяжело опустилась на кровать и, чуть поморщившись, легла на живот.
- С вами бесполезно спорить, сэр.
Снэйп присел на край постели и осторожно убрал с ее спины мокрые от крови волосы.
- Ну и ну,- раздался через минуту его тихий голос,- похоже, проблем у нас стало еще больше.
- У нас? - удивленно переспросила Виолента.
Ответом было молчание.
Его холодные пальцы осторожно коснулись ее спины и поползли вверх по позвоночнику. Когда его рука оказалась на левой лопатке, девушка дернулась и вскрикнула.
- Тихо, тихо,- прошептал Снэйп ей на ухо. - Хорошо, что кости все целы.
- Разве я смогла бы пошевелиться, если у меня была бы сломана спина?- раздраженно буркнула Виолента, которой уже надоело лежать на животе.
- Уж поверьте мне: вы смогли бы,- хмыкнул профессор.
-Это в честь чего?- приподняла брови девушка.
- В честь вашей нестерпимой неугомонности и бессмысленной активности, - Снэйп встал. - Я сейчас приду, а вы лежите и не делайте лишних движений, если не хотите, чтобы я дал вам что-нибудь парализующее.
Он вышел и через несколько минут вернулся с подносом, на котором находилась овальная емкость с водой, бинт и несколько каких-то пузырьков.
Снэйп положил поднос на столик около кровати и сел рядом с Виолентой.
- Так, лежите спокойно,- он беззвучно открыл один из пузырьков, налил немного его содержимого в воду и взял в руки бинт.
- Ой, а что это?- поинтересовалась Виолента, крутя головой.
- Да не вертитесь вы,- Снэйп раздраженно прижал ее голову к подушке.
Она притихла.
Профессор обмакнул бинт в жидкость, теперь прозрачно-бирюзовую. По спине разлился холод, и боль с горячкой стали ослабевать. Лопатка перестала ныть, и тело стало ватным и непослушным.
- Сейчас будет немного больно, Дайдхард, - раздался голос Снэйпа.
Виолента покосилась на поднос, с которого профессор взял золотистый, подобный спице предмет и обмакнул его в пузырек из темно-красного стекла.
- Что вы собираетесь делать?- испуганно спросила девушка.
- Вам лучше не знать, - Снэйп снова прижал ее голову к подушке, но на этот раз сильнее.
Виолента возмущенно замычала…
Острая игла с шипением вонзилась прямо в голое мясо. Девушка конвульсивно дернулась и стиснула зубы.
Это повторилось еще сотню раз, а может и больше. Кожа с запекшейся кровью лопалась как резина, казалось, чья-то невидимая рука сплетала в паутину мышцы и вены…
Из глаз ее ручьем лились слезы, но Виолента уже не шевелилась от столь дикой боли. Она бессознательно вцепилась тонкими пальцами в руку профессора, которая держала ее голову.
Эта пытка, казалось, длилась вечно, но, наконец, спица со звоном упала на поднос.
- Вы живы? - поинтересовался Снэйп, внимательно глядя на девушку. Она с трудом пошевелила дрожащими пальцами и что-то пробормотала.- Тогда, может, отпустите мою руку?
- Простите, - Виолента разжала пальцы.
- Ну и как вы? - он снова взял в руки бинт и обмакнул в воду.
- Не дождетесь, - проворчала девушка и, сунув руки под подушку, повернулась к нему. Глаза щипало от слез.
- Вы полагаете?- вскинул брови Снэйп.
Виолента устало улыбнулась.
Он аккуратно смыл кровь с ее спины. Взмах волшебной палочки, и подушки стали вновь кремового цвета.
- Таким леченьем можно ненароком убить, вам так не кажется, профессор?- спросила девушка, повернувшись, наконец, на спину и вздохнув полной грудью.- Неужели нельзя было просто заживить рану, и не прибегать к таким драконовским методам?
- Зато это отбивает тягу к приключениям, - холодно заметил Снэйп, ополаскивая руки в тазике с водой.
- Я серьезно.
- Я тоже.
- Но…
- Это клеймо – очень сильная магия, древняя и опасная. Это не только телесное повреждение, это поражение разума и духа. И если вы меня внимательно слушали на первом занятие, то, вероятно, должны были понять, что дело серьезно: такую рану не достаточно заживить один раз, потому что при определенных условиях она будет открываться снова и снова,- Снэйп взял поднос.- Это, как вы говорили, теперь неотъемлемая часть вас.
- Навсегда? - в ужасе прошептала Виолента, становясь белой.
- Возможно, - он положил поднос на ее письменный стол и повернулся.
- Но… но откуда вы узнали…То есть, вы уверены?
- Абсолютно.
Виолента опустила взгляд, сказать ей было просто нечего.
- Ну ладно: а теперь раздевайтесь и ложитесь под одеяло; вам надо отдохнуть, - строго сказал Снэйп и повернулся к ней спиной.
Девушка решила не спорить. Она быстро разделась и, закутавшись в легкое кремовое одеяло, легла.
Снэйп медленно повернулся:
- А теперь спите. Сейчас восемь. Я зайду к вам после полудня.
- Но ведь у меня сегодня зельеварение и …
- Вы, должно быть, шутите?- вскинул брови профессор.
- В смысле?
- В прямом. Вам сегодня нужно весь день быть в постели. И без разговоров.
- Но…
- Никаких “но”, - рявкнул он.- Вдруг возникнут какие-либо побочные эффекты. Мы ведь не знаем пока, с чем имеем дело. Но вряд ли с чем-нибудь приятным, если речь идет о Темном Лорде. Так что, будьте любезны подчиняться. В конце концов, Дайдхард, я все еще ваш преподаватель и частично декан, - профессор выдержал паузу, а затем окончательно подвел черту: - Я принесу вам свои старые конспекты, и после того, как поспите, прочитаете их. Вечером я вас поспрашиваю. С особым пристрастием, мисс Дайдхард.
Виолента поняла, что спорить бесполезно и, вероятно, опасно для здоровья.
- И еще, Дайдхард: мне придется все рассказать директору, хотите вы этого или нет.
Виолента побледнела:
- Нет… нет, не надо…
- Не говорите ерунды. Видите ли, то, что появилось у вас на лопатке, ничего мне не говорит. Мне неизвестно влияние этого клейма. Оно может нести в себе скрытую угрозу – невидимый враг является самой большой опасностью. Возможно, директор знает об этом больше.
Виолента стала подниматься.
- И куда это вы собрались?- поинтересовался Снэйп, приблизившись.
- Я хочу посмотреть, что за штука у меня на лопатке, может… может, я ее где-то видела.
- Если вы позволите, Дайдхард, - с явно наигранным равнодушием предложил Снэйп,- чтобы вам не вставать, я могу, скажем, на пергаменте изобразить ваши узоры.
Виолента улыбнулась и кивнула.
Лицо профессора тронул легкий румянец: ему было тяжело и непривычно столь явно проявлять заботу о ком-то… о ней.
Он снова подошел к столу и, взяв пергамент и перо, вернулся к девушке.
Положив кусок пергамента на тумбу рядом с кроватью, Снэйп быстро что-то набросал на нем, затем, критически посмотрев на свое творение (Виолента едва сдержала улыбку) он протянул листок девушке.
- Не очень-то профессионально, но… В общем, как смог.
Виолента взглянула на рисунок: корявая кисть, ладонью вниз, с длинными острыми черными когтями и гравировкой V.D.M..
- Я видела это раньше,- прошептала она, затравленно посмотрев на профессора, - тогда, во сне. Точно такая же рука пробила мне грудь и вырвала сердце, но я почему-то не умерла. Я продолжала существовать, но уже совсем по-другому и в другом мире, где не было уже ничего живого, только тени и воспоминания…и пустота. Это ведь его рука, да?
- Надо полагать, да, - лицо Снэйпа стало серым.- Видимо, вчера он приходил завершить начатое. Директор должен об этом знать. Все очень серьезно. Это… клеймо может повлиять на ваше сознание и разум, учитывая вашу силу, последствия могут оказаться катастрофическими.
- Я опасна?- глухо спросила Виолента.
Все как он и говорил…
- Я не знаю,- пожал плечами Снэйп.- И дело тут не только в вас.
- Дело в моей силе?
Профессор, чуть помедлив, кивнул.
- Он предупреждал меня…
- Чтоб я от вас никогда больше этого не слышал,- его глаза вдруг яростно сверкнули, и он до боли стиснул ей плечо.
- Но… но что я такого сказала?- удивленно пролепетала Виолента.
- Вы меня вчера плохо слушали: он разрушает все, к чему прикасается, он живет во имя разрушения. Наслушаетесь его и перестанете понимать, где свет, а где тьма, что есть добро, а что зло. Не успеете оглянуться, как будете по горло в крови, а назад пути уже может и не быть, - Снэйп еще раз сильно тряхнул ее.- Если вздумаете забивать себе голову его идеями, я умываю руки. Усвоили?
- Я… да,- Виолента сглотнула,- я ведь это просто так сказала.
- Очень на это надеюсь,- Снэйп разжал пальцы,- но все же сегодня я поговорю с директором.
- Нет, умоляю вас, не говорите ничего Дамблдору, - снова взмолилась Виолента, вцепившись ему в плечо. Ей вовсе не хотелось, чтобы кто-то еще знал о том, что с ней происходить нечто скверное, - мне все равно, что будет…Вы что-нибудь придумаете, обязательно. Вы… вы ведь много об этом знаете. Мне не нужна больше ничья помощь!
- Не говорите глупости, - фыркнул Снэйп,- я не могу вам помочь, даже если бы очень хотел.
- Нет, нет, конечно, вы сможете, - воскликнула она, дернув его опять за камзол. - Я не приму помощь ни от кого другого. Я… я убегу отсюда, - ее глаза сверкнули от отчаяния. - Я клянусь! Я…я…Он был прав: никому нет до меня дела, - Снэйп открыл рот, но не смог вставить и слова. - Вам, наверное, было очень тяжело изображать заботу, да, профессор? Вы… вы…да идите вы все к черту!..
- Да успокойтесь же вы, наконец! - Снэйп стиснул ее руку, все еще дергающую его за плечо. - Неужели истерики ваше единственное развлечение?
В комнате повисла тишина. Буря утихла. Снэйп пристально смотрел на нее, и, казалось, видел насквозь. Руку от нее он не спешил убирать.
- Мне вас никогда не понять,- наконец, вздохнул он.
- Может, вы и не пытались или просто видели во мне другого человека? - тихо спросила Виолента. Разговоры с профессором всегда ее душевно выматывали.
- А может, ваши поступки и ход мыслей уж слишком иррациональны?
- Или вы слишком рациональны?
- Если бы это было так, - на мгновение задумавшись, тихо произнес Снэйп, - я давно бы уже перестал с вами возиться.
- Значит, мне повезло,- улыбнулась Виолента.
Он пожал плечами и отпустил ее руку. Девушке показалось, что он хотел еще что-то сказать, но…
Снэйп встал:
- А сейчас я вынужден вас покинуть. Отдыхайте. Я скажу директору, что у вас отравление: вы попробовали приготовленное вами вчера зелье на себе. Ясно?
- Да, - кивнула Виолента и снова улыбнулась. - Спасибо вам. Вы очень добры… очень.
- Ладно, ладно,- отмахнулся Снэйп, криво усмехнувшись, - главное не заставляйте меня жалеть об этом. А теперь вам надо поспать.
- Я все поняла, - воскликнула Виолента и, уткнувшись лицом в подушку, закрыла глаза.
- Вы быстро учитесь, - профессор развернулся на каблуках и тихо вышел.

Виолента проспала почти до вечера, забыв о боли и о кошмарах прошлой ночи. Снэйп в течение дня несколько раз заходил в ее комнату, но она даже не проснулась. Тишина и умиротворение.
Часы в замке пробили уже шесть, напоминая о том, что через час будет ужин и пора закругляться с возней в школьной библиотеке.
Снэйп в очередной раз осторожно заглянул в комнату Виоленты. Там царил полумрак, только несколько свечей, стоящих на столике рядом с ее кроватью, своим мягким бледным свечением боролись со сгущающейся тьмой бархатного вечера.
Снэйп тихо прикрыл за собой дверь и, заложив руки за спину, прислонился к ней спиной. Несколько секунд колебаний, и профессор сделал неуверенный шаг в сторону ее постели, потом еще.
Но ему что-то мешало, хотелось развернуться и бежать… однако и это тоже было ему не под силу...
Снэйп медленно приблизился к Виоленте.
Она крепко спала на животе, подперев локтями грудь и мирно посапывая. Легкое кремовое одеяло скрывало от глаз профессора лишь правую половину ее неестественно бледного тела, кожа которого была будто прозрачная; рыже-каштановые волосы разметались по подушке, кроваво-алые губы источали жар. Лишь виднеющиеся жуткие рубцы, будто выложенные из черного бисера на левой лопатке, нарушали идиллию.
Снэйп стоял не шелохнувшись, как одержимый, он не мог отвести от нее взгляда.
Он знал, что нельзя, но его пугала и раздражала уже одна только возможность появления этого слова в его жизни.
Что нельзя?
Он с ужасом отогнал эту мысль и сам ответ. Но ему просто безумно хочется, хотя бы еще раз… Только и всего. Кровь сжигала все внутри, давя неподъемным грузом на самый низ живота.
Но нет, нельзя, запрещено, это нарушение школьных правил… Да какие, к черту, школьные правила?! Преступно даже думать об этом. Она еще совсем ребенок… его ученица, но, кажется, это уже не так… И сейчас ему очень тяжело лишь стоять и смотреть, он всегда был только тенью, которую может уничтожить свет, такой яркий, такой теплый… Ее свет…
Всего лишь наблюдатель… Необходимо быть лишь им. Как он мог допустить это? Но он сам сделал шаг навстречу, и что теперь?
А она всего лишь ребенок, но ему нужно сейчас намного больше, чем он имеет право взять… Ведь сами его мысли сейчас полны тьмы и грязи, а их так тяжело контролировать.
Он не может, не должен…
Его тонкие пальцы осторожно скользнули по ее спине… С этим невозможно бороться… Снэйп шумно сглотнул, но во рту было сухо, и язык прилипал к нёбу.
В затуманенном мозгу всплыла картина: она сидит за первой партой на его уроке, наглая и дерзкая девчонка…
Он резко отдернул руку.
Все должно быть только так.
Девчонка…
У нее все еще впереди, а ему… ему уже за тридцать, и для него уже все кончено много лет назад… Он столько времени обходил такие ловушки, эти разрушающие соблазны, но сейчас… это невозможно. Почему? Что есть в ней, чего не было ни в ком больше? Чего так хотелось? Нет, это уж слишком… необъяснимо, порочно…
Но все же ему безумно хочется…
Виолента, что-то пробормотав, заворочалась. Снэйп попятился к спасительной двери.
- Профессор, - хрипло окликнула она Снэйпа, который только взялся за дверную ручку. - Который час?
Он медленно повернулся к ней, лицо его ничто не выражало:
- Уже шесть. Долго же вы спали.
- Ого, неплохо, - Виолента села, одеяло чуть спало, обнажив красивое бедро. Снэйп быстро опустил глаза. Еще один ток крови, но теперь уже ниже. - Ой,- она прикрыла рот рукой,- я… я не успела прочитать конспект по… по сегодняшнему уроку зельеварения.
- Ну, у вас есть еще три дня до следующего занятия,- бесцветно улыбнулся Снэйп. - А сейчас я вас вновь ненадолго покину.
- Куда вы?- Виолента почему-то испугалась при мысли, что вновь останется одна.
- Мне надо принести вам еще немного эликсира,- сказал Снэйп, и, взявшись опять за дверную ручку, раздраженно добавил: - И перестаньте нервничать, а то я тоже начинаю испытывать дискомфорт,- помедлив, он открыл дверь и тихо вышел.

Когда Снэйп вернулся, Виолента уже расположилась на пушистом ковре у зажженного камина в легком белом сарафане на тонких бретельках. Она рассеяно вглядывалась в пляшущие языки пламя.
- Профессор, расскажите мне что-нибудь о себе, ведь обо мне вы все знаете, - тихо произнесла девушка, когда он поставил дымящийся бокал с лекарством на ночной столик.
- И что же вас интересует? - лукаво улыбнулся Снэйп.
Виолента повернула к нему бледное красивое лицо.
- Черная метка. Мне не дает это покоя.
Он вздрогнул и насторожился:
- С чего вы взяли, что Черная метка имеет ко мне какое-либо отношение?
- Потому что первый раз я увидела ее, когда вы меня коснулись. Помните?
- Не припоминаю.
- Профессор, - глаза Виоленты беспокойно бегали по его непроницаемому безразличному лицу, пытаясь разыскать на нем хоть немного участия, - вы же видите – все слишком далеко зашло. Снотворное для меня теперь бесполезно. Я должна и хочу знать: с чем и с кем имею дело. Я одна, меня никто не защитит. Я с ним один на один, и хоть сейчас его нет здесь, но он где-то рядом, я его постоянно чувствую, будто он прячется в каждой тени…Мне страшно…я ничего не понимаю, не знаю…А вы… вы ведь общались с ним…Чего мне ждать от него? Как защищаться?
Снэйп медленно опустился рядом с нею:
- Не думаю, что я именно тот человек, который должен рассказать вам это. Мое мнение на этот счет очень субъективно.
- Меня интересует только ваше мнение, - с жаром воскликнула Виолента. - Разве я еще не доказала, что заслуживаю вашего доверия? В конце концов, я полностью в ваших руках, и вы это знаете. Так будьте справедливы!
- А вы будьте благоразумны, - Снэйп насмешливо тряхнул волосами.
- В обмен на вашу честность.
- Хватит торговаться, Дайдхард, я и так рассказал вам слишком много.
- Я не торгуюсь, - вспыхнула Виолента, - я вас всего лишь прошу. Пожалуйста.
Снэйп впился своим темным острым взглядом в самые ее зрачки, и будь в ее глазах ложь, он тут же заметил бы легкое, лукавое и столь знакомое ему смешливое поблескивание.
Но в ее глазах было лишь отчаяние. Профессор как-то отрешенно, неуверенно, провел кончиками пальцев по пушистому серебристому ковру и осторожно заговорил, взвешивая каждое слово:
- Когда я был в вашем возрасте, я очень увлекся Темными искусствами, мне нравились идеи, которые они несли в себе, а плата за грехи не наполняла меня ужасом, однако дорожка оказалась скользкой и извилистой, в конце концов, она привела меня в логово Темного Лорда,- Снэйп поджал губы и задумчиво уставился на огонь, отчаянно мечущийся в камине. - Так я стал Пожирателем смерти. Мир отвернулся от меня, а я от него. Это, как мне тогда казалось, было справедливо и закономерно. Глупо, вам не кажется? - он в упор посмотрел на девушку.
- Совсем не глупо,- прошептала Виолента.
Снэйп невесело рассмеялся, и от его смеха в ее сердце вонзились тысячи игл… от безнадежного и пустого, ей стало еще страшнее, будто она облокотилась на последний камень, не дающий ей свалиться в пропасть. Но он вдруг плавно покатился к пропасти…
- Вы еще так молоды,- глаза профессора странно поблескивали, а девушка была уже на грани, - но он на это даже не посмотрит. Он, вероятно, бессмертен, и потому не видит ценности в молодости и в непорочности, зато его неизбежно влечет запах страданий и злобы. А вы сейчас полны этим. И он это чувствует, и это дает ему сил. И потому, я уже говорил, вам нужно перегореть. Эмоции погубят вас. Он вас сломает. Вы легкая добыча, такая хрупкая и столь желанная.
- Замолчите, - одними губами, сухими и холодными, произнесла Виолента. – Это не может происходить со мною, этого не могло происходить с вами… Вы лжете…
- Зачем мне это?
- Чтобы сделать мне еще больнее…
- А разве это возможно теперь? – подался вперед Снэйп.
- Вы хотите меня наказать… Волан-де-Морт сказал, что меня возненавидят за мою силу…
- Это смешно, и, тем более, ко мне это не относится. К тому же, вы и так уже наказаны, Дайдхард. Одиночество – это расплата. Вы должны теперь все начать заново и не искать себе врагов, там, где их нет и быть не может… они найдут вас сами. У вас еще есть время, и это не должно вас пугать.
- Меня пугает не это… - пролепетала она, пряча взгляд.
- Я знаю, что вас пугает, - уверено возразил Снэйп. – Вы чувствуете себя незащищенной, вы чувствуете боль, которой нечего противопоставить, потому что ничего уже не осталось, кажется, все разрушено, но это не так… Мой вам совет, Дайдхард, выбирайтесь из этого проклятого круга, иначе останетесь в нем навсегда. Вот это и есть непреходящая боль.
- Но вы так и не смогли, профессор… - ей не хотелось теперь слушать это, но боль была, все же, отрезвляющей. - И теперь вы чувствуете только это.
- Вы ошибаетесь, - его глаза ядовито сверкнули. – Я не могу себе позволить такую роскошь, как и много лет назад. В конце концов, ко всему привыкаешь, даже к кровопролитию и страданиям. Это глупые обманчивые образы, которые пугают дураков, но эти иллюзии, если их осмыслить, могут, как ничто иное, закалить нервы, остудить разум…
- Остановить сердце, - в ужасе прошептала Виолента. Да, ей было необходимо слышать все это…
- И это тоже, но мне это не удалось. Даже немного обидно.
- А Волан-де-Морту?
- Не знаю, есть ли у него вообще что-нибудь внутри, - поджал губы Снэйп, - но у вас определенно в избытке.
- А как это все произошло?.. Почему?.. Его палач? Ведь вы не такой, как он…этого не может быть…
- Вас это не касается и вам этого не понять,- огрызнулся Снэйп, дернувшись. Он будто бы опомнился и дал задний ход.
- Так объясните. Вдруг я не так глупа, как вы думаете.
- Я не сомневаюсь, - прошипел Снэйп, снова подавшись вперед, - в вашем интеллекте, но вам не кажется, что я вовсе не обязан отчитываться перед вами?
- Быть может вам станет легче, если…
- Вы так уверены, что мне тяжело?
- А разве нет?
- Еще раз: это вас не касается, - рявкнул Снэйп. - И вообще, к чему весь этот разговор?
Господи, такие перепады в настроении могут свести с ума кого угодно. Было очевидно, что у профессора явно не все в порядке с нервами, но чтобы до такой степени…
- Может… может вы мне не безразличны, - Виолента, покраснев, опустила взгляд. Сейчас будет взрыв… Но этого не произошло. Она осторожно посмотрела на профессора, а он внимательно смотрел на нее. - Я… я не хотела и не хочу лезть к вам в душу. Просто мне хотелось бы знать о вас хоть немного. Это ведь честно, правда? Да и к тому же… я, похоже, двигаюсь по вашей проторенной дорожке… Но… но меня клеймили все же не по моей воле и еще до того, как я приняла решение. И… я хочу сказать, что, несмотря на все, мне легко с вами говорить, а остальные… разве они поймут? Вот, и… неужели я обречена?
Снэйп, уже успокоившись, покачал головой: он не знал.
- Даже с влиянием Черной метки можно бороться, хотя значения ритуала и клятвы очень велики,- пробормотал он.
- А в чем суть Метки? - осторожно спросила Виолента. – Не расскажите, сэр?
- Рабство или элита,- быстро ответил Снэйп. - Как вам угодно. Темный Лорд выжег на предплечье левой руки каждого Пожирателя смерти известный вам символ. Когда он хочет собрать всех Пожирателей, то касается клейма на руке одного из них, а остальные должны прийти по его зову. Также появилась возможность узнавать друг друга в толпе.
- Шестое чувство?
- Что-то вроде того, - кивнул Снэйп. - Довольно-таки удобно, разумеется, ему.
Виолента только открыла рот, но профессор перебил ее:
- Хотите, я удовлетворю ваше любопытство?
Девушка слегка кивнула.
Снэйп медленно расстегнул три первые пуговицы на рукаве и нервным движением закатал его. Виолента со свистом выдохнула: на его левом запястье красовался тот самый череп с выползающей из него змеей, выжженный чем-то острым и раскаленным. Но Метка была бледной и как будто бы почти зажившей.
- Нравится?- сухо поинтересовался Снэйп.
Виолента подняла на него глаза, расширенные от ужаса.
- Но… но зачем?
Профессор мрачно усмехнулся и застегнул рукав:
- Это уже не важно.
- Для меня важно, - твердо сказала девушка.
Снэйп скрестил руки на груди:
- Когда я принял это решение, у меня уже ничего не было, кроме знаний, ненависти и…
- Обиды, - глухо закончила за него Виолента.
Снэйп стиснул зубы и положил нервно вздрагивающие руки на колени:
- Вам ли не знать? Чем ближе ты подпускаешь к себе человека, тем более невозможным представляется простить ему предательство.
- Я тоже не простила, - прошептала Виолента, - и сейчас жалею об этом. Я не успела сказать то, что должна была. И теперь поздно.
- А я говорил, Дайдхард, - зло оскалился Снэйп, - но меня не слушали.
- А когда вы стали Пожирателем смерти, вас услышали?
- Когда я стал Пожирателем смерти, для меня перестало быть это важным.
- Тогда почему вы остановились?
- У меня были веские причины.
- А может, потому, - осторожно продолжила Виолента, - что страдания и муки его жертв не лечили те раны, а напротив - они воспалялись и кровоточили? Может, вы все же знали, что вы лучше этих убийц? Вы просто не могли…не можете быть таким. Я права?
- Больше, чем мне хотелось бы. Это даже уже не смешно.
Почему ему так легко говорить с ней? Она его понимает? В ее голосе нет жалости, от которой его всегда тошнило. Есть понимание. Может, мозгов у нее больше, чем ему казалось?..
- И как вы выбрались из этой истории, ведь после его падения, по вашим же словам, на Пожирателей открыли сезон охоты?
- Угадайте, - скривил тонкие губы Снэйп. - Вы ведь сегодня очень проницательны.
- Дамблдор?
- Да, - сухо ответил он, - единственный, кто мне поверил. Не знаю, понял ли он меня, но и на том спасибо.
Они замолчали. Снэйп отсутствующе пялился на огонь в камине, вид у него был крайне мрачным.
- А почему вы не любите магглов, профессор?- попыталась разрядить обстановку Виолента и мило улыбнулась.
- Что? - рассеянно пробормотал Снэйп, оторвавшись от созерцания огня.
- Ну, магглов… Почему вы к ним так относитесь?
- Честно говоря, они меня вообще не волнуют.
- Это не делает вам чести.
- Неужели?- он безразлично пожал плечами.
- Может… может, - набралась храбрости Виолента, - как-нибудь прогуляемся, скажем, по Неаполю? А?
- У меня нет ни времени, ни желания, зато у меня есть работа и куча паршивых контрольных, которые нужно проверять.
- Да бросьте вы, - махнула рукой Виолента, - посмотрел фамилию, поставил оценку…
- Вот и все ваше чувство ответственности, - поджал тонкие губы Снэйп, - хотя ваши контрольные я, пожалуй, так и буду проверять и, разумеется, ставить соответствующие оценки.
- Я не это имела ввиду, - запротестовала Виолента.
- Должно быть, вы имели ввиду, - холодно осадил ее Снэйп, - что ушли куда-то очень далеко от нашей недавнишней темы. Вы забыли?
Лицо девушки вновь стало серьезным:
- Я помню. Просто, с ваших слов, я примерно поняла сущность Черной метки, а старые раны… простите, я не хотела тревожить. Я… я не хочу, чтобы из-за меня вы вновь переживали все это. Вы и так сделали для меня очень много. Вы… вы… я знала, что вы лучше их всех, я ведь не могла ошибиться опять, - Виолента покраснела: - Никто бы не стал, а вы…
- Да бросьте, - глаза Снэйпа блеснули.
- Нет, правда, - девушка схватила его за руку, он вздрогнул. - Не знаю как вас и благодарить.
- Ну, хватит, - Снэйп чувствовал, что уже в шаге от безумного поступка. Он попытался вырвать руку, но безуспешно. - Вы напрасно думаете, что знаете меня.
- Это вы напрасно думаете, что я вас не знаю, - Виолента очаровательно улыбнулась. В ее глазах горел огонь, сжигающий ему внутренности.
Не вздумай…
- И вы меня знаете.
Ее лицо, как ему теперь казалось, было опасно близко.
- Вы просто маленькая наивная девочка, вот и все, - Снэйп облизнул пересохшие красивые губы. Это был последний путь к отступлению…
Пускай встанет и убежит…
Ее звонкий смех сжег тот самый последний мост.
Он наклонился к ней ближе, его глаза горели.
- Вы играете с огнем, - хрипло произнес Снэйп.
- Я вас не боюсь, - покачала головой Виолента.
- Напрасно, - усмехнулся профессор.
- Тогда чего же вы хотите?
Их носы соприкоснулись, по телам пробежала дрожь. Он нежно коснулся горящими пересохшими губами ее дрожащих холодных. Он знал, что это безумие, но не смог устоять, а тем более теперь остановиться. Ничего больше не надо…Только она… вся. Его острые пальцы пробежали по ее спине и бедрам под шелковым сарафаном. Он уже не понимал где он, что он… Только чувствовал, как ее горячее дыхание жжет ему рот и легкие, а холодная ладонь обжигает ему лицо.
Прошла, казалось, вечность, когда они отстранились. Виолента уронила голову ему на плечо.
- Ну вот, теперь меня точно уволят, - нелепо пробормотал Снэйп, касаясь губами ее лба. Это первое, что пришло ему в голову. - Ты хоть это понимаешь?
Профессор поднял ее лицо за подбородок, и их взгляды встретились.
- Понимаешь?
- Но… но что плохого в произошедшем? - ее глаза, светящиеся счастьем, погрустнели и угасли - или… А… я… я понимаю все, конечно, без проблем, - она попыталась освободиться из его объятий. Ей стало больно и обидно.
- Нет, похоже, ты ничего не понимаешь, - в голосе Снэйпа послышались нотки раздражения. Он не ослабил объятья, а напротив, прижал ее к себе еще сильнее, и девушка доверчиво уткнулась носом в его шею. - Просто, видишь ли, школьные правила не допускают такого рода отношения между преподавателями и учениками. Да и вообще...
- Но директор…
- Возможно, будет, как всегда, снисходителен, однако в Министерстве этого не оценят.
- Что-то не верится, что подобных случаев не было, - Виолента выпрямилась, - в мире магглов это случается не так уж и редко. Учителя и ученики… долгое совместное время препровождение и все такое.
- Дело в том, что в семьях волшебников формируют высоконравственное мировоззрение,- усмехнулся Снэйп. Его взгляд начал быстро остывать и гаснуть.
- Ну, конечно, - фыркнула Виолента,- и?..
- Что “и”?
- Ведь были такие случаи?
- Были, - нахмурился Снэйп.
- И что?
- Увольнение и суд, - вкрадчиво ответил он, посмотрев на девушку в упор.
- Но ведь сейчас же не произошло ничего такого. Мы же не…
- И не произойдет, Дайдхард, - его голос, ставший вдруг необычайно холодным, ударил по вискам. Виолента вздрогнула и пошатнулась. Снэйп встал: - Мне известны многие следствия отчаяния и потерянности. Развлекать вас это не моя обязанность.
- Профессор… Вы же только что… - прошептала Виолента, впившись до боли острыми ногтями в свои колени.
- Я сказал, что существуют правила, - жестко оборвал ее он, изменившись на глазах. Цинизм, отвращение… – Вам не нужны лишние проблемы, Дайдхард. Подумайте об этом очень хорошо.
- А если я не согласна с вашими доводами? - на ее ноге остались красные дорожки-царапины. – Это не было средством, чтобы забыться… Вы же видите, что я, напротив, пытаюсь понять, объяснить, происходящее, а не убежать от него.
- Неужели?
- Это вы пытаетесь убежать! – крикнула она и резко встала. Ее глаза гневно сверкали. – Что вы от меня хотите? Чтобы я забыла об этом? Так?!
Он все-таки вывел ее из себя…
- Нет, Дайдхард, - в уголках его рта притаилась насмешка. – Я прошу лишь вас подумать о последствиях. Для вашего же блага, - его острые пальцы проскользнули по ее плечам, но они несли лишь режущий холод. – Очень скоро вы поймете, как невыносимо тяжело станет для вас находиться в Хогвартсе, потому, что если все будет идти в нынешнем направление, то ваше общение со сверстниками вряд ли состоится. Вы еще ребенок… моя вина – я позволил себе забыть об этом.
- Вы хотите, чтобы я выбрала? Между ними и вами? – опешила Виолента. – Я выбираю вас…
- Именно этого я и не хочу, Дайдхард, - холодно улыбнувшись, ответил Снэйп и ушел.
- Ну и катись к чертовой матери, мразь!!! – ее крик перекрыл звук хлопнувшей двери.
Она, опустившись на пол, расплакалась.
Ну почему он такой? Лучше бы он промолчал…Какая дура…
Он ушел. Ушел… Они все… все уходят от нее…
Как же она его ненавидит…
Его мягкие, обещающие наслаждение, руки… холодные нежные губы… умный пронзительный взгляд, который проникал, казалось, не только под ее одежду, но и в голову, в душу… его бархатный тихий голос, слова, к которым было просто невозможно не прислушаться…
Виолента медленно встала. Она уже не плакала от внезапно осенившей ее ужасной догадки: она влюбилась в своего преподавателя. В человека, который, возможно, просто играет с ней, смеется.
Она не просто влюбилась, ей нужно было не только его присутствие, его слова и улыбка…он ей был нужен как мужчина.
Сейчас… когда он целовал ее, когда его руки оказались под одеждой, ласкали ее тело. Но ей было этого мало – и ненависть возросла.
Нет-нет… она так просто не сдастся. Ей нужна правда, она не позволит смеяться над собой. Ему придется сказать ей прямо. И тогда она постарается стереть в памяти все необходимое, она не будет унижаться и плакать перед ним. Она просто станет невидимкой. Ничем не приметной девочкой. Такой, как была раньше. Если сможет…
Виолента опустилась на кровать. По ее лицу заскользили слезы – слезы злобы, отчаяния, бессильных страхов и чувств к профессору зельеварения.

На следующем уроке по Зельям Виоленте было не по себе. Она теперь боялась даже смотреть на Снэйпа: только на занятии она осознала всю нелепость произошедшего. Он был прав… был прав. Ей начало казаться, что у нее на лбу написано, что она совершила что-то ужасное, и что теперь он смотрит на нее с торжествующей ненавистью. Даже звук его голоса причинял боль, но она уже все решила… Еще несколько дней назад.
И именно благодаря этой нервозности и рассеянности девушка добавила в зелье чересчур много измельченных змеиных зубов, из-за чего ее котел расплавился. Она получила очередное взыскание и несколько крайне обидных реплик. Виолента стала думать о том, что, возможно, профессор теперь вдруг решил не только свести на нет все достигнутое и еще за что-то отомстить, но и заставить ее ненавидеть его.

Все ученики были уже в своих комнатах, а Виолента, проклиная все на свете, драила котлы в кабинете по зельеварению. Садизму профессора не было предела - он заставил ее выполнять взыскание без магии. Сам же он все время входил и выходил из класса.
- Вы уже закончили? – сухо поинтересовался Снэйп, в очередной раз зайдя в кабинет.
- Почти, - раздраженно буркнула Виолента, ополоснув руки и выключив воду. Да уж, ее маникюру пришел конец.
- С такими элементарными вещами можно было бы справиться и за более короткое время, Дайдхард. Время – это очень ценная вещь. Возможно, в следующий раз мне стоит придумать для вас что-нибудь более оригинальное, - он сел за свой стол.
- Послушайте, - Виолента резко обернулась, – что происходит? Почему вы так со мною обращаетесь?
- Как именно, Дайдхард? – вскинул брови Снэйп. – Вы оступились – я вас наказал. Это и есть небольшие… м-м-м… радости преподавания. Вас удивляет это?
- Вам нравится заставлять меня чувствовать себя нелепо и униженно, - твердо заявила девушка.
- Ну что вы, Дайдхард, - криво усмехнулся Снэйп, мягко постукивая подушечками пальцев друг о друга. – Как вы могли заметить, мне просто нравится заставлять вас чувствовать. И чувствовать логично.
- Я вас ненавижу, - выпалила Виолента. Ей все отчетливее казалось, что он издевается.
- Что ж, уже лучше, - его усмешка стала еще более неприятной. – Вы быстро учитесь, Дайдхард.
- Я могу уйти? – Виолента, борясь с раздражением, попятилась. – Взыскание ведь окончено?
- Конечно, - его холодные черные глаза превратились в щелки. – Итак, вы обдумали то, что я пытался донести до вас? Мне хотелось бы послушать ваши выводы.
Виолента, шумно сглотнув, не решалась говорить. Точнее, он сумел за эти несколько минут отбить у нее все желание быть откровенной с этим…
- Но, быть может, вас что-то вспугнуло? – вскинул брови Снэйп.
Ей уже не раз казалось, что он читает ее мысли. Но главное сейчас - это не показывать свою слабость…
- Не думаю, что вы можете быть для меня опасны, - ехидно заметила Виолента, перекрывая звук бешено бьющегося сердца.
- Тогда сядьте.
Девушка хмыкнула и, не сводя с него больших карих глаз, опустилась на стул.
Снэйп поднялся и подошел к ней. Помедлив, он встал позади нее, и по ее спине лихорадочно забегал морозец.
- Итак, - спокойно продолжил профессор. – Я хочу, чтобы вы ответили мне на один вопрос в нашей откровенной беседе, а потом я отвечу на ваши. Уверен, они у вас есть.
Казалось, ребра начали сжимать легкие.
- Спрашивайте, - прошептала девушка и бессильно откинулась на спинку стула.
- Хорошо, - Снэйп будто наслаждался ее беззащитной неуверенностью. Выдержав паузу, он продолжил: - Что вы вчера почувствовали? Когда я целовал вас? Касался?
- Я… я, - кровь болезненно запульсировала в висках. – Вчера?
Ответом было холодное молчание.
- Ну, - Виолента сжалась в комок. Ей вдруг стало стыдно за что-то… – А что я должна была почувствовать?
- Это не ответ.
Девушка напряженно обдумывала, как бы ей выкрутиться. Уж больно не хотелось ей сейчас обнажать свою душу. Что сказать?
Вдруг его теплые руки легли ей на плечи, мягко поглаживая их.
- Ну же, смелее, - его голос был спокойным и ровным, - я же, как вы могли убедиться вчера вечером, не кусаюсь, Дайдхард. Я ведь тоже хочу сделать выводы.
Что это за чары?.. Внизу живота закопошилось что-то горячее. Пришлось сделать усилие, чтобы не заерзать на стуле.
- Да… да, - пробормотала Виолента. – Просто это сложный вопрос.
- Не сложнее, чем вопросы на зачете по моему предмету, - пальцы профессора скользнули чуть ниже ее острых ключиц. – Я думаю, вы справитесь, Дайдхард. Вам ведь нравится играть со мною? А теперь начинается самое интересное. Неужели отступите? Или вы уже не настроены так решительно?
Виолента снова сглотнула.
- Я… ну, я не знаю, - речь ее дрожала и ломалась. – Это… это как огонь, горячка… Безумие?
- Слишком расплывчато, - явное недовольство.
- Попробуйте вы, - прошептала Виолента.
Снэйп встал перед ней и опустился на корточки, не сводя с ее бледного лица черных глаз:
- Хотите знать? – он насмешливо скривился. – Прекрасно, Дайдхард. Я расскажу, - с наслаждением вдыхая свежий морской аромат, идущий от ее тела. Ей, по-крайней, так показалось. - Я совершенно ясно ощущал страстное желание не останавливаться, - его руки легли на ее колени, - Вы так прекрасны, так соблазнительны, - пальцы поползли выше, судорожно сминая юбку. Девушка инстинктивно сдвинула ноги, - вам стоило держать дистанцию, но вы не стали. И напрасно. В тот день вы оказались слишком близко, чтобы я, как и всякий, смог бы устоять. Да-да, Дайдхард, я говорю вам это, не смотря на то, что вы моя ученица. И, черт бы вас побрал, слишком особенная, - он яростно сжал ее бедра, - но не это заставило меня остановиться. Не считайте меня слишком испорченным, но, все же, я ошибся бы, сделав нечто, что было бы вам неприятно, - он резко встал, не сводя с нее глаз.
- Вы ведь знаете, что это не так, что бы вы ни сделали, - одними губами произнесла Виолента. Внутри все бурлило и исполняло сальто. Ее щеки горели румянцем. – Прекратите…
Снэйп заложил руки за спину и усмехнулся:
- Теперь знаю, но хотелось услышать это от вас. Желаний не стоит стыдиться.
- Но стоит скрывать, - грустно улыбнулась девушка, пытаясь успокоить бушующие гормоны.
- Некоторые.
- Да, возможно, - она пожала плечами. – Только, прошу, профессор…
- Я должен быть уверен, Дайдхард, в том, насколько осознанно вы подходите к происходящему. Ведь вы не можете не понимать, что я не мальчик?
- Вы мне причинили очень сильную боль своими словами тогда, думаю, вы это понимали…
- Если бы я хотел причинить тебе действительно сильную боль и сбить спесь, то тогда я, пожалуй, не стал бы сдерживаться, - его глаза странно блеснули. – К тому же, я не прибегаю к таким глупым и рисковым методам для усовершенствования дисциплины.
- Это значит, - Виолента встала, - мне можно вам доверять? Во всех отношениях?
- Я не настаиваю, - поджал губы Снэйп. Чуть помедлив, он подошел к ней и провел кончиками пальцев по ее шее и плечам.
Прикосновение было таким мягким, таким теплым.
– Но рекомендую. Тогда конфликтов будет значительно меньше.
- Вас слишком сложно понять, - покачала головой она.
- Не пытайтесь, - профессор направился к своему столу. – Взыскание окончено. Вы можете быть свободны, - но затем его красивые губы тронула сдержанная улыбка: - пока.

Танец под полной луной.

Приближалось Рождество, а вместе с ним и зачеты. Все предметы, за исключением зельеварения, Виоленте надо было сдавать по общей программе четвертого курса. По зельеварению же ей надо было выучить первые три семестра, плюс непосредственно седьмой и плюс составы, которые в школе вообще не проходились, так как были либо очень сложны, либо слишком опасны.
Виолента попыталась урезонить Снэйпа и попросила разделить материал пополам, что привело его в бешенство, но затем, успокоившись, он холодно заметил, что она была заранее предупреждена о количестве материала и обязана была учить все в течение семестра. К тому же, ее никто не заставлял брать дополнительные занятия, если она была не уверена в том, что осилит это.
Разговор на данную тему был закончен.
Предшествующие зельеварению зачеты Виолента сдала на удивление хорошо. Но грядущие беседы со Снэйпом на тему зелий не вселяли в нее оптимизм.
И в то время, как все прочие обитатели Хогвартса готовились к Святочному балу, Виолента даже и не думала об этом.
Каждый пытался побыстрее найти себе пару, и потому девочки, устраиваясь у каминов в своих гостиных, обсуждали годные, по их мнению, кандидатуры. Ребята же чувствовали себя менее уверенно и, глядя на девчачье хихиканье, становились совсем хмурыми, переглядываясь с братьями по несчастью.
Виоленте же было не до этого.
Она сидела в своей комнате за столом, заваленным старыми потрепанными книгами и пергаментами с лекциями.
Сотый раз просматривая пропорции и последовательность действий при приготовление Эликсира Фей, девушка устало закрыла глаза и обмякла в кресле: она не спала уже третьи сутки, зато прекрасно усвоила приготовление Катализатора Бессонницы, который был ей так необходим. За все время Виолента не успевала толком поесть, и потому, посмотрев на себя в зеркало этим утром, она пришла к выводу, что приведения в Хогвартсе имеют более здоровый вид, чем она сейчас.
Вчера к Виоленте заглядывали Фред, Джордж и Гарри с предложениями составить им компанию на Святочном балу, но голова ее была забита совсем другим, и потому она, извинившись, отказалась. К тому же, все окружающие вызывали у нее все большую неприязнь; их вежливые и любезные лица казались ей восковыми масками, за которыми прятались настороженность и насмешки.

Наступил день зачета, назначенный Снэйпом. Виолента, бледная, с синяками под глазами и с дрожащими руками, в которых она держала книги и пергамент, с трудом дошла до кабинета зельеварения и, постучав, зашла.
Снэйп сидел за учительским столом мрачнее тучи и критически смотрел на подставки с несколькими десятками пробирок с разноцветными жидкостями.
Четвертый курс, судя по всему, недавно сдавал зачет и, похоже, без особого успеха. Что не было удивительно.
- Берите стул и идите сюда, - Снэйп указал ей на место напротив него за столом, не удостоив ее даже взгляда.
Пока Виолента шла до первой парты, она споткнулась и выронила несколько книг.
- Что с вами? - спросил профессор безразличным тоном. - Такие несредоточенность и распущенность не допустимы на моем предмете.
Виолента, злобно посмотрев на него, стала подбирать книги.
- Оставьте это на парте и идите сюда. У меня нет времени на ваши фокусы.
Она подчинилась и, взяв стул за спинку, села на указанное место.
- Итак, посмотрим, - холодные черные глаза Снэйпа сузились, - как вы усвоили пройденный материал и насколько серьезно отнеслись к моим предупреждениям и рекомендациям, - неожиданно он улыбнулся. - Вы ведь готовы?
- Да, - кивнула Виолента, пытаясь унять дрожь и ерзая на стуле.
Снэйп в течение часа безжалостно гонял ее по всей теории, цепляясь к каждой неточной формулировке. Следующие два часа заняла практика, посвященная, казалось, самым сложным и изощренным составам, в основном не из школьной программы.
- Теперь это, Дайдхард, - Снэйп протянул ей кусок пергамента с очередным заданием.
Виолента, уже позеленевшая от бесконечных паров зелий, взяла лист и прочитала очередной приговор.
- Но мы этого не проходили, - она ошарашено посмотрела на профессора. - Вы же не давали другим заданий, которые вы не разбирали на занятиях.
- Ну, мисс Дайдхард, вы ведь не допускаете своего сравнения с другими, к тому же у вас было преимущество. Мне казалось, что я доходчиво объясняю.
- Да, но ведь не такое сложное зелье. Это же какое-то извращение! - возмутилась Виолента.
- Неужели? - Снэйп безразлично пожал плечами. - Значит, вам не повезло. Приступайте.
Виолента молча направилась к своему рабочему месту, еще больше помрачнев. Она снова внимательно посмотрела на состав зелья.
- Вы мне можете сказать хоть, что это за смесь? - устало спросила девушка.
- Это яд, - сухо ответил Снэйп, затем пояснил: - Дермог – субстанция, основной элемент которой яд демонов. Попадание на кожу дермога вызывает у отравленного сильнейшую боль, пузырение кожного покрова и неизбежную смерть. Не один Белый целитель не может ни коснуться до пораженного этим ядом, ни вылечить его при помощи Белой Магии. Отравленного дермогом могут спасти только Темные силы и искусства, и для этого надо очень постараться. А теперь выполняйте задание.
Виоленту ужаснуло это зелье.
Зачем?..
Девушка дрожащими руками стала доставать пузырьки с ингредиентами из шкафчика. Она щелкнула тонкими пальцами:
- Фламенсио!
Под ее котлом вспыхнул слабый огонь.
Виолента взяла большую колбу с золотистой зеленоватой жидкостью и уронила взгляд на «рецепт»… 250мл.
Это вода, в которой содержалось определенное количество капель росы с полей Одиночества. Она усиливала концентрацию добавленных в воду ингредиентов и соответственно их действие. Уж это-то девушка помнила.
Затем в котел последовали нарезанные листочки лаванды, лилейный порошок. Виолента взяла пробирку со слюдоподобной жижей – слюна Тиерских саламандр. Она занесла руку с пробиркой над котлом, но тут перед глазами потемнело… какая-то волна забвения… пустота.
Звон разбившегося стекла и собственный крик привели Виоленту в чувство.
- Ой, - прошептала она, отступив и тупо глядя на кусочки стекла и разлившееся вязкое вещество.
- Браво, Дайдхард, - ядовито усмехнулся Снэйп, вставая. - Что бы это могло значить? - он взмахнул волшебной палочкой, и разбитая пробирка с разлившимся содержимым исчезла.
- Я завалила зачет, - чуть не плача, выпалила Виолента, всплеснув руками.
На губы Снэйпа легла столь знакомая ей отвратительная улыбка.
- Что я вам говорил перед зачетом? - мягко поинтересовался он.
- Любая, даже самая незначительная ошибка – незачет,- одними губами произнесла Виолента.
- Верно, - Снэйп подошел к столу и сел.
- Я могу идти? - срывающимся голосом спросила девушка.
Профессор, не обратив на нее внимания, открыл зачетный журнал. Виолента, восприняв это как освобождение от зачета и дополнительных занятий, поплелась к двери. Она так устала и хотела спать, что кроме мягкой и теплой кровати ее ничто не волновало.
- Я разве сказал, что вы можете быть свободны? - пригвоздил ее к месту тихий бархатный голос.
Виолента медленно повернулась.
- Вам не интересна ваша оценка?
- Оценка? - переспросила девушка, плохо соображая.
- Что ж, - Снэйп задумчиво обмакнул перо в чернильницу, - я обычно не ставлю такие баллы, но вы хорошо поработали, - он что-то аккуратно вывел в журнале. - А этот яд, пожалуй, был еще слишком сложным для вас, по крайней мере, сейчас. Вас устраивает? - профессор повернул журнал к ней.
Виолента не поверила глазам: в строке с ее фамилией и в графе «зачет» красовалось «великолепно».
- Устраивает? - Снэйп внимательно смотрел на ее реакцию.
Сон как рукой сняло. Виолента с радостным воплем бросилась к нему на шею через весь стол. Она бессознательно вцепилась ему в плечи.
- Да вы что? - пробормотал Снэйп, с трудом придя в себя, и оторвал ее от себя. - Вы на все так бурно реагируете?
Виолента смотрела на него с благодарностью, смущенно поправляя чуть задравшуюся юбку. Она еле осознавала, что плачет:
- Спасибо, - всхлипывала девушка, чувствуя себя очень глупо.
- Я поставил тебе то, что ты заслуживаешь. Я не рисую оценки даже за самые выдающиеся заслуги, - по его щекам пробежал лихорадочный румянец. - Так что благодарности излишне. Ты молодец, - последние слова, казалось, дались ему с трудом. - А теперь тебе надо отдохнуть. Ведь скоро Рождество.
- Да, - снова всхлипнула Виолента, утирая слезы, - а то я уже, черт знает, сколько не спала.
- Заметно, но незачем было так истязать себя, - снисходительно улыбнулся Снэйп, хотя было видно, что ему льстил столь серьезный подход к его предмету.
- Я… я не могла вас… тебя разочаровать.
- Ладно, ладно, - отмахнулся профессор. - А теперь вам надо отдохнуть.
Виолента еще раз улыбнулась и направилась к двери.
- Да, кстати, - Виолента обернулась, Снэйп внимательно смотрел на нее, - с кем идете на Святочный бал?
Вопрос поставил ее в тупик:
- Я… я, честно говоря, не думала об этом, не было времени, - пробормотала девушка.
- Но ведь вас, наверняка, приглашали, не так ли?
- Ну да, - Виолента насторожилась.
- Могу я поинтересоваться, кто? - в глазах Снэйпа вспыхнул презрительный огонек и… нет, нет… не может быть.
- А могу я не отвечать на этот вопрос?
- Он для вас слишком сложен, Дайдхард?
- Конечно, нет, - Виолента залилась краской. - Ну, близнецы Уизли и…
- И? - подался вперед Снэйп.
- И Поттер, - прошептала она. Ей было почему-то страшно произносить при профессоре эту фамилию.
- Вот как? - в его голосе зазвучали нотки мстительности. Виолента тут же прокляла свой длинный язык и мысленно пожалела Гарри. - Очень интересно.
- Но… но, - попыталась выкрутиться девушка, - я ведь все равно, наверное, не пойду на Святочный бал.
- Почему же? Там, возможно, вам удастся потешить свое самолюбие, - каждое его слово было пропитано желчью. Темный яд застучал в висках.
- Нет желания. У меня нет пары. Не хочу мешаться там. К тому же, вдруг меня опять переклинит, и я совершу что-нибудь глупое или ужасное, - мрачно подвела итог Виолента. - А вы пойдете?
- Это не зависит от моего желания. Преподаватели обязаны присутствовать на такого рода школьных мероприятиях и следить за тем, чтобы ученики не нарушали меры приличия, - при этих словах Снэйп криво усмехнулся. - Так что я был бы благодарен тебе, если бы ты появилась на Святочном балу, чтобы там… там было нечто приятное, на что можно было посмотреть.
- Это приглашение? – обескуражено пробормотала Виолента, пытаясь проследить ход его мыслей и намеков.
- Не совсем, - поджал губы профессор, проведя задумчиво тонкими пальцами по одной из пыльных подставок для пробирок на его столе. – Даже если бы у меня было желание сделать это, я бы не смог, - он снова посмотрел на девушку. – Так вы пойдете на Святочный Бал?
- Одна?
- Что?
- Мне надо идти без пары? - заискивающе улыбнулась Виолента.
- А ты как думаешь? - Снэйп откинулся в кресле, его глаза ядовито поблескивали.
- Наверное, да.
Снэйп рассмеялся:
- Наверное.
В дверь постучали.
- Войдите, - бархатный нежный голос мгновенно стал металлическим.
Дверь приоткрылась, и там появилась нагло улыбающаяся физиономия Малфоя.
- Извините, сэр, можно? - он шагнул в кабинет и закрыл за собой дверь.
- Что вы хотели, мистер Малфой?- с каменным лицом спросил Снэйп.
- Я бы хотел, профессор, узнать мою оценку за зачет, если можно.
- Я, кажется, говорил на уроке, что вывешу результаты зачета на стенде около учительской завтра,- ледяным тоном произнес Снэйп.
- Ну, может быть, вы сделаете исключение, сэр? - изобразил смущение Малфой.
- Очень маловероятно, - с фальшивым сожалением ответил профессор. - Все ученики имеют равные права. Вы знаете мое отношение к данному вопросу.
Виолента не удержалась от злорадной улыбки, видя, как Малфой позеленел от уязвленности, что его сравнили с остальными.
- Вас что-то рассмешило, Дайдхард? - ее как будто окатили ледяной водой. - Расскажите мне, может, я тоже посмеюсь.
- Нет, сэр, - стиснув зубы, буркнула Виолента.
- Что ж, тогда вы свободны. Завтра на стенде посмотрите свой балл, - его губы извились в язвительной усмешке: - Уж поверьте мне: он будет достоин вашего ответа.
Виолента, сверкнув глазами, развернулась и направилась к двери.
Встретившись на мгновение взглядом с ней, Малфой произнес одними губами:
- Привыкай к этому кабинету: здесь ты встретишь свое первое Рождество в Хогвартсе.
Виолента, промолчав, вышла.
«Ну, ты доиграешься, недоносок» - зло подумала она, поднимаясь в холл.
Господи, как же она была благодарна Снэйпу за все, кроме, пожалуй, его любви к играм на нервах. Она понимала, что он спрашивал ее столь пристрастно по одной единственной причине: ей необходимы эти знания.
Сейчас Волан-де-Морт еще слаб, но скоро… скоро все изменится. Она это знала, знал это и Снэйп. Начнется охота, война. Она пока еще не знала, что за роль ей будет отведена, но совершенно точно: она хотела, чтобы в те моменты Снэйп был рядом.

Закутавшись в одеяло, Виолента вдруг вспомнила тот поцелуй, горячий и нежный… Казалось, в тот момент исчезла вся ложь и одиночество, так угнетающая ее. Но все же оставался страх, да… Он боится, и она тоже. Но Виоленте все равно не хочется его терять, ей все еще хочется чувствовать его дрожащее судорожное дыхание и холодные острые пальцы.
Все будет хорошо… Все будет замечательно…
Виолента, обнадеженная своими мечтами, начала засыпать.
Мысли яркими цветастыми птицами замельтешили в ее мозгу, то и дело, рассыпаясь на искры где-то в долине снов, погружая девушку в небытие.

Наступил день Святочного бала. Все суетились, начиная с призраков факультетов и заканчивая преподавателями и директором. Но особенно переживали девочки со всех факультетов. В своих платьях и прическах они проявляли такую фантазию (порой переходящую в фантасмагорию), что Виолента диву давалась.
Часа в три дня Виолента сидела в гостиной Гриффиндора с Гермионой и отсутствующе водила карандашом по пергаменту.
- Смотри, я закончила, - вывел ее из транса голос Гермионы, та сунула Виоленте под нос свой пергамент с эскизом платья. - Ну, как?
Виолента, окинув эскиз пустым взглядом, пробормотала:
- Да, хорошо.
- Что с тобой? - удивилась Гермиона, положив свое творение на низкий деревянный столик.
- Все нормально, - махнула рукой Виолента: она сама не знала, что ее беспокоит.
- А с кем ты идешь на Святочный бал? - сменила тему Гермиона, сложив руки на коленях.
- Одна, - смущенно ответила Виолента.
- Как одна?!
- Вот так, - раздраженно пояснила девушка.
- Но ведь тебя же приглашали?
- Ну, да, только я отказалась.
- Почему? - допытывалась Гермиона.
- Я готовилась к зачету по зельям, - вздохнула Виолента. – Надо было кучу всего выучить, ты же знаешь Снэйпа.
- Ну, если все учить его можно не бояться.
- Наверное, - Виоленте не хотелось говорить на эту тему.
- Да точно, вот я, - зарделась Гермиона,- получила балл «хорошо» за зачет. Было, конечно, трудно, но…
Виолента изобразила мученическую улыбку:
- А разве выше он не ставит?
- За зачеты и экзамены нет, - Гермиону задели за живое.
- Извини, я просто поинтересовалась, - быстро исправила оплошность Виолента.
- А, пустяки. А ты как сдала?
- Э-э-э, - замялась Виолента. - Я еще не ходила к учительской смотреть оценку. Схожу, когда закончу с эскизом платья, - она вновь взяла в руки карандаш.

Было уже без десяти восемь, то есть через десять минут начинался Святочный бал.
Виолента вертелась у зеркала в облегающем шелковом красном платье с тоненькими лямками из черного пластичного металла. Глубокий ажурный вырез обнажал грудь. Длинная узкая юбка окутывала ее стройные ноги, на копчике ткань была собрана изящной золотой брошью, спадая далее ровными складками. На маленьких ножках красовались аккуратные черные металлические босоножки на тончайшей шпильке. Металлическая «шнуровка» выписывала замысловатые узоры на голени и икрах.
Виолента с жуткой руганью выдергивала бигуди. Закончив, она провела рукой по завитым крупными кольцами рыже-каштановым волосам, которые мгновенно покрылись мелкими бриллиантиками или очень похожими на них застывшими каплями росы.
Еще один взмах тонкой кистью, и скулы покрыл легкий румянец, черной нитью около глаз промелькнула подводка и замерла на веках узорами в стиле барокко. Без того алые губы стали пунцово-красными, равно как и ногти.
Виолента удовлетворенно посмотрела в зеркало:
- Ну, что ж, посмотрим, - пробормотала Виолента, - как у вас с силой воли, профессор.
Девушка еще некоторое время оценивающе смотрела на свое отражение: без изъяна.
Она взглянула на часы: полдевятого.
Вот черт! Ну, как она могла опоздать?!
Виолента набросила на плечи шелковую красную накидку, чтобы прикрыть изуродованную лопатку, и, кинув последний взгляд на зеркало, вышла из комнаты.

Чем ближе подходила Виолента к Большому залу, тем сильнее в груди билось сердце от нарастающего волнения.
И вот высокие заветные двери, уже распахнутые, приветливо манили в Большой зал, где, паря под сводчатыми потолками, хрустальные кувшинки источали мягкое сиренево-фиолетовое свечение. По залу разливались звуки музыки неизвестных девушке музыкальных инструментов. По просторному помещению, в котором вытянулись вдоль стен столы с едой и напитками, кружились многочисленные пары. Мальчишки были в праздничных строгих костюмах с разнообразными мантиями, девочки были в легких светлых платьях в основном радужных оттенков. Даже преподаватели оделись по-праздничному и, стоя возле столов, весело болтали каждый о своем, снисходительно глядя на танцующие пары.
Виолента не спеша направилась к ближайшему столу с напитками, ища взглядом Снэйпа. Наконец, она увидела его. Профессор сидел в дальнем углу зала в своей обычной одежде, опершись правой рукой на стол, а в левой держа золотистый кубок.
Виолента взяла чистый бокал и серебряный кувшин и, налив себе немного его содержимого, она внимательно посмотрела на Снэйпа, пытаясь угадать его мысли. Снэйп, будто почувствовав ее взгляд, повернул голову в ее сторону. Виолента не могла видеть выражение его лица, уж слишком далеко он был, однако, судя по тому, что профессор смотрел на нее довольно-таки долго и далеко не отрешенно, девушка пришла к выводу, что он все же оценивал ее сейчас не с точки зрения преподавателя.
Она взяла бокал, все еще глядя на Снэйпа, и, прежде чем отпить, опустила взгляд на напиток. Жидкость была мутно-бирюзового цвета и пахла одуванчиками.
Этот запах… Внутри что-то сжалось и бешено запульсировало. Что-то до боли знакомое. Виолента еще раз втянула аромат цветов. Это же… это же яд. Она похолодела. Нет, не может быть. Здесь?! В Хогвартсе? Похоже, кому-то она здорово мешает. Замечательное начало праздника.
Виолента посмотрела по сторонам: все продолжали веселиться. После недолгих колебаний, она направилась к одиноко сидящему профессору зельеварения.
- Извините, сэр, - тихо произнесла девушка. Снэйп повернулся к ней, сложив руки на коленях. - Мне кажется, что у меня проблемы.
- Опять? - усмехнулся он, но его глаза настороженно блеснули.
- Вот, - Виолента протянула ему бокал. - Это…это то, что я думаю?
- А что вы думаете?- небрежно взяв ее бокал, поинтересовался Снэйп.
- Это дермог? - пошептала Виолента, нервно озираясь.
Снэйп внимательно посмотрел на содержимое ее бокала:
- Да, - процедил он сквозь зубы и поставил ее бокал на стол. - Где вы это взяли?
- Там, на столе, - Виолента указала на свое предыдущее местоположение. Там сейчас стояли несколько ребят и спокойно пили содержимое того самого кувшина. И… ничего. - Но… как же так, я ведь… это же невозможно, - она тупо посмотрела на свой бокал, а потом опять на ребят. - Что происходит? Я… я готова поклясться…
- Это ни к чему, - тихо произнес Снэйп, - я вам верю.
- Я польщена. Спасибо. Но как яд мог попасть исключительно в мой бокал?
- Хороший вопрос, - Снэйп посмотрел по сторонам и, убедившись, что они не привлекают внимания, продолжил. - Но сейчас главное не поднимать шум, и не прикасайтесь к еде и напиткам.
- У вас есть какие-нибудь предположения?
- Я же сказал: не сейчас, - отрезал Снэйп.
- Меня чуть не убили, а вам хоть бы что, - разозлилась Виолента.
- Замолчите, - прошипел он, дернувшись.
Виолента отшатнулась.
- Я… - ее глаза наполнились слезами.
- Прекратите. Ну, хватит меня мучить, - голос профессора дрогнул. - Мы, кажется, договаривались, что мои решения не обсуждаются, ведь все, что я делаю, идет лишь вам во благо. И потому, прошу вас, забудьте на этот вечер о произошедшем. Не стоит привлекать к себе излишнее внимание. Вами и так, насколько я знаю, уже интересуется Министерство Магии.
- Почему?
- Вы ведь очень особенная, Дайдхард, - тихо буркнул Снэйп. - Во всех отношениях.
- Ну, да, - пробормотала Виолента и внимательно посмотрела на него: - А вдруг этот кто-то попытается опять?
- Это теперь не ваша забота. Если вы забыли, - сухо заметил Снэйп, - яды и противоядия, а именно их приготовление, использование и обнаружение, моя работа, и еще никто не жаловался на мою некомпетентность или непрофессиональность.
- Извините, я в вас не сомневалась, - запротестовала Виолента.
- Ну, вот и отлично, - на лице профессора появилась самодовольная усмешка. - Вы, наконец-то, начинаете кое-что понимать.
Девушка с минуту пристально смотрела на него, не решаясь заговорить.
- Что-то еще, мисс Дайдхард? - спокойно поинтересовался Снэйп.
- А…да.
- Ну?
- Красивая музыка, правда? - начала Виолента, краснея, и, набравшись смелости, продолжила: - Вы не могли бы со мною потанцевать?
- Прошу прощения? - Снэйп недоуменно приподнял бровь.
- Ну, потанцевать… Ведь в этом же нет ничего плохого, правда? - с надеждой в голосе спросила Виолента.
- У меня нет ни желания, ни времени на глупости, - холодно осадил он девушку.
- Ну, конечно, - криво усмехнулась Виолента.
- Повторите, - прошипел Снэйп, сверкнув глазами.
- Я пошутила, - она невинно улыбнулась.
- Так же бездарно, как и природа над вашими умственными способностями, - ядовито ухмыльнулся профессор.
- Почему вы со мною так разговариваете? - возмутилась Виолента.
- Вы прекрасно знаете, почему, - Снэйп снова начал раздражаться. Еще одно слово и следующую попытку ее отравить он предпримет лично.
И как она не понимает, что этот факт привлечет всеобщее внимание. Еще кто-нибудь подумает, что у него и у этой девчонке может быть что-то общее. Но… кого он обманывает. Просто… просто так страшно опять обжечься. Опять обмануться, опять почувствовать этот яд … Биться головой о бетонную стену. Да, он действительно хочет ей помочь, но… но все чаще и чаще его альтруистические намерения начинали смахивать на самоличный эгоизм и… ревность… любовь? Он чувствовал, как яд обволакивает сердце, когда кто-то и что-то пыталось забрать то, чем он хотел обладать во всех отношениях. Но что-то мешало полноценному и единоличному владению ей. Может, проклятая совесть? Или страх? И все же с каждым днем ему было все тяжелее отталкивать ее, обдавать льдом.
Просто непреодолимый резонанс системы… Но все же…
- Если вы согласитесь, - раздался – как ему казалось, а он ничего не мог поделать с этим ощущением - самый дорогой для него голос, и Снэйп вздрогнул, будто испугался, что его обладательница может заглянуть ему в голову, - то я забуду о недавнишнем инциденте, пока вы не дадите «зеленый» свет.
- Вы так милы и наивны, - криво усмехнулся Снэйп, - что вам практически невозможно отказать, - он встал и подал ей руку. - Идемте, но не обольщайтесь, - он повесил черную мантию на спинку кресла.
- По-поводу? - Виолента улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой и подала ему руку.
- По-поводу того, что я не танцевал со школы, - Снэйп ухмыльнулся, кладя нервно вздрагивающие тонкие пальцы на ее горящую обнаженную спину. - Я не завидный кавалер.
- Это вы так думаете, - мягко заметила девушка, изящно положив ладонь ему на плечо.
Снэйп внимательно посмотрел на нее:
- А вы думаете иначе?
- Я ведь уже столько раз вам это говорила, - она укоризненно цокнула языком и сдержанно засмеялась.
Уголки рта профессора лишь дрогнули, но взгляд потеплел.
Они закружились в танце, и, казалось, все и вся вокруг исчезло, остались только они и звенящая эхом медленная завораживающая музыка. Конечно же, они танцевали на пионерском расстоянии, ведь меры приличия и уставные отношения обсуждению не подлежали, особенно со Снэйпом, как бы доброжелательно он к ней не относился на данный момент. Особенно при всех.
Но сейчас это было неважно: его глаза светились удовольствием. Лицо, как и прежде, было непроницаемым, но взгляд… он выдавал Снэйпа с головой, и Виолента, казалось, еще никогда не была так счастлива. И в нем она уже видела не ледяного, циничного и властного преподавателя, а галантного, обаятельного мужчину. Она все еще поражалась его порой мгновенным переменам настроения и поведения и ясно ощущала постоянную внутреннюю борьбу.
- Мне, вероятно, стоило сказать это раньше, - прозвучал тихий теплый голос, - ты сегодня очаровательна.
Виолента улыбнулась, чтобы окружающие не заметили, и слегка тряхнула темно-каштановыми волосами:
- Очень мило. Спасибо. Я старалась для вас.
Уголки его рта снова дрогнули:
- Я надеюсь.
Они танцевали еще минут десять, а затем Снэйп проводил Виоленту к столу.
- Посидите, пожалуйста, здесь, - взяв с кресла мантию и накинув ее на плечи, он указал ей на него. - Не советую пробовать еду и напитки, минувшее вряд ли повторится, но все же не стоит рисковать без надобности. В вашем распоряжении мой бокал.
- А вы? - спросила Виолента, присаживаясь.
Снэйп, уже собравшийся отойти, вновь повернулся к ней и, поймав на себе несколько любопытных взглядов, холодно бросил:
- Я должен перед вами отчитываться, Дайдхард? - с этими словами он развернулся и исчез в толпе танцующих пар.
Виолента закусила губу. Он опять, черт возьми, это сделал!.. Так, спокойно, спокойно… Она взяла бокал Снэйпа и, сделав несколько мелких глотков, откинулась в кресле.

Тайны Рождества.

После произошедшего Снэйп стал проявлять повышенную настороженность и, как казалось Виоленте, опять отдаляться. Он игнорировал все вопросы, касаемые Святочного бала. «Все, что вам необходимо знать, я вам рассказал» или «Я не обязан выслушивать ваши дурацкие вопросы» - максимум, что он отвечал. Он вообще старался поменьше разговаривать с ней на любые темы, не имеющие отношения к предмету их занятий.
И теперь каждое занятие вновь превращалось для Виоленты в пытку. Еще неделю назад ей казалось, что все замечательно. Его горячие поцелуи обнадеживали и успокаивали, а сейчас он вдруг стал холоден и замкнут, как и раньше. Девушка отказывалась понимать такую несправедливость.
Рождество приближалось неумолимо, но у Виоленты абсолютно отсутствовало желание что-либо праздновать. Снэйп не разговаривал с ней, и потому девушка постоянно варилась в котле своих страхов и сомнений, но никто, казалось, не замечал этого… Хотя, возможно, это и к лучшему.
Ее клеймо на протяжении недели пару раз трескалось, и Виолента вечерами отмокала в ванной, полной дезинфицирующих и расслабляющих веществ, которые она сама себе сделала, а Снэйпу говорить она боялась. Следствием этих водных процедур была совершеннейшая пассивность: ватные ноги и свинцовая голова на весь день были обеспечены.
О загадочном ключе она решила ничего не рассказывать Снэйпу, пока хоть что-то не выяснится. По крайней мере, не сейчас.

Виолента медленно брела по коридору: сегодня предстояло последнее до рождественское занятие по Защите от Темных Искусств.
Заглянув в кабинет, она с удивлением обнаружила, что Снэйп не листает в очередной раз какую-нибудь книгу, а сидит, уронив голову на руки.
- Можно, сэр?- Виолента вошла, осторожно прикрыв за собой дверь.
- А, это вы,- Снэйп поднял лицо: оно было бледнее обычного. - Заходите.
- Что-то случилось?
- Только не начинайте,- процедил он, резко откинувшись в кресле.
- Ну, все, надоело!- выпалила Виолента, ударив ладонями по столу, да так, что профессор от неожиданности вздрогнул. - Давайте поговорим. Я больше так не могу. Почему вы отворачиваетесь от меня, когда я больше всего в вас нуждаюсь? Вы сказали мне подождать с вопросами, и я ждала. Сколько можно?!
- Сядьте, - елейным голосом осадил ее Снэйп.
- Но…
- Сейчас же! - рявкнул он.
Виолента, недовольно ворча, села в кресло у окна.
- Вам все неймется? Ладно. Может, вас тогда позабавит тот факт, что весь вечер после бала я объяснял Дамблдору, Грюму и МакГонагалл, почему ты была такая бледная, испуганная и почему у вас из-под моей мантии сочилась кровь.
- Вы все им рассказали?- в ужасе прошептала Виолента.
Профессор пристально посмотрел на нее:
- Нет, - наконец, медленно сказал он. - Я объяснил им, что вы неадекватно отреагировали на сложившуюся ситуацию.
- И директор поверил?- засомневалась Виолента.
- Это неважно, - Снэйп потер тонким пальцем висок. - Недавний инцидент скоро потонет во тьме и крови. Метка на запястье с каждым днем все чаще и чаще дает о себе знать, а означает это только одно: Темный Лорд становится все сильнее. Ты была права: он скоро вернется.
- Но неужели никто не может остановить его? И почему вы теперь так уверены, что он вернется?
- Ну, - поджал губы Снэйп, - то, что рано или поздно он вернется, я не сомневался никогда, а в том, что его возвращение не за горами, я убедился, во-первых, из-за того, что Метка начала болеть…
- Сильно? – испуганно спросила Виолента, нервно крутя узкое серебряное кольцо на указательном пальце.
Снэйп, горько усмехнувшись, кивнул головой.
- А… а как это проявляется? – девушка понимала, что слишком настойчива, но проклятое любопытство…
Он, чуть помедлив, расстегнул рукав и обнажил предплечье. Метка на его запястье была необычайно четкой и почти угольно-черной.
- Вот черт… - прошептала девушка. Ее вновь начала беспокоить судьба профессора. – А…а что во-вторых? Ведь это было во-первых, так я понимаю?
- А, во-вторых, из-за ваших снов, - Снэйп, еще больше помрачнев, застегнул манжету.
- А что мои сны? - Виолента медленно встала.
- Возможно, они показывают не только его желания, планы, - осторожно начал профессор, - думаю, в них кроется вероятный ход событий.
- Но… но зачем ему раскрывать свои планы, да и вообще, будущее?
- А ты уверена, что это он?
- Что? Но кто еще?
- Не знаю, - скривился Снэйп. - Еще неизвестно, к каким магическим силам Темный Лорд приобщился за все это время. Возможно, к очень опасным и могущественным.
- Что же тогда получается, - побледнела Виолента, - мы все обречены? Я и вы…
- Не исключено.
- Но… но кровь… Я видела столько крови: красной, серебристой, черной… Хаос. Я видела хаос, а не войну. Все было совсем по-другому… Все были одинаковыми, только истекали разной кровью.
- Разная кровь? - задумчиво пробормотал Снэйп, барабаня пальцами по столу. - Ты сказала, черная кровь там тоже была? Он, должно быть, рехнулся.
- То есть?
- Черная кровь – кровь демонов и прочей нечисти.
- А я думала, что их взаимоотношения лояльны.
- Вот-вот. Может, ты что-то перепутала?
- Да нет же, - всплеснула руками Виолента.
- Похоже, я перестал понимать Темного Лорда, - пробормотал профессор и встал.
- Может, это и к лучшему? - натянуто улыбнулась девушка.
- Не вижу причин для радости, - неожиданно разозлился Снэйп.
- А вы думаете, что меня распирает от восторга?
- Я не собираюсь вас жалеть, - холодно произнес он, приблизившись к ней. - И, к вашему сведению, мне совсем не нравится, что вы - единственное окно в его опасный и извращенный мир. Окно с кривым и крайне хрупким стеклом, которое может в любой момент разбиться.
- Вы… вы говорите о смерти? - испуганно пролепетала Виолента.
- В мире Магии есть вещи пострашнее смерти, - Снэйп присел на край стола. - Знаете, почему я даю вам снотворное, почему лишаю сновидений? Потому что эти сны могут поразить ваше сознание, создать неправильное представление об окружающей вас реальности или вывести из строя.
- Свести с ума? - девушка подошла к нему.
- Как вам угодно, - равнодушно пожал плечами Снэйп. - Я лично склоняюсь ко второму.
- Но почему бы вам, напротив, не изучить мои сны? Вдруг там есть подсказки? Может, мы что-то упустили? Ведь для этого наверняка существуют какие-нибудь заклинания или зелья.
- Вы правы – есть.
- Ну и?
- Забудьте. Я не возьму на себя такую ответственность по той простой причине, что данного рода волшебство – это Темные силы, и последствия их использования могут быть плачевными.
- Что за заклятие? - живо поинтересовалась Виолента.
- Я же сказал: даже не думайте, - рявкнул Снэйп, дернувшись. - Повторяю – это крайне опасно.
- Я только хочу знать на уровне теории. Объясните мне только суть, вы можете опустить подробности.
- Зачем вам теория, если практика невозможна?- подозрительно прищурился профессор.
- Мне просто любопытно. Любопытство ведь не грех.
- Если я удовлетворю ваше любопытство, вам станет легче, и вы больше не будете докучать меня вопросами на данную тему?
- Ага.
- Не могу поверить, что я сам на это подписался,- мрачно буркнул Снэйп и, обогнув стол, тяжело опустился в кресло.- Ладно, но если…
- Если я попробую реализовать сказанное вами, можете меня отравить,- съязвила Виолента.
- Если вы это реализуете, то яд вам уже не понадобится,- невесело пошутил он.
- Умоляю вас, хватит меня интриговать,- улыбнулась девушка, опершись ладонями на стол.
- Вас действительно все это забавляет?
- Честно говоря, не очень,- покачала головой Виолента.
- Ну да,- Снэйп всем своим видом выразил недоверие.- Итак, есть некий эликсир, называемый Долиной Снов, естественно научное название другое…
- И в книгах именно научное название,- лукаво улыбнулась девушка.
- Разумеется. Так вот, этот эликсир используют для того, чтобы погрузить человека в мир его грез, всех грез,- уточнил профессор.- Погружение дает возможность выудить все возможное из сознания и подсознания жертвы…
- Жертвы? - переспросила Виолента.
- Еще раз перебьете, - сухо сказал Снэйп, - и будете свободны. Я продолжаю. Это делается в том случае, если либо у человека слишком много тайн, либо в его сознание кто-то вторгался и оставил там частичку себя. Но, подвергаясь этому заклятию, человек либо остается в мире собственных грез навсегда, либо сходит с ума. Третьего не дано, когда колдовство вторгается в теневые стороны наших жизней. И, хотя данного рода волшебство запрещено, оно все же используется до сих пор в тех случаях, когда речь идет о врагах, преступниках или умирающих, которые уже ничего не могут или не хотят сказать. Я считаю это отвратительным, - он брезгливо поморщился. - Кстати, этот эликсир применяли авроры к некоторым не особо разговорчивым Пожирателем Смерти, а потом отправляли в Азкабан, так что там теперь, похоже, сумасшедший дом.
- Но… но вы ведь сказали, что Долина Снов - запрещенное заклятие, так как же Министерство могло поощрять его применение?
- Ну, мракоборцы никогда не гнушались такими методами, а Министерство всегда смотрела на их фокусы сквозь пальцы. Знаете ли, цель оправдывает средства. И, в конце концов, в уничтожение врагов там всегда были столь же изощренны и жестоки, как и Темный Лорд.
- А что насчет Дамблдора? - Виолента присела на край стола. - Он тоже поощрял подобные методы, когда Волан-де-Морт и его Пожиратели беспредельничали?
- Нет. Он вообще долго соблюдал нейтралитет. Может, думал, Риддл перебесится. Роковая ошибка,- Снэйп презрительно скривился.- Он слишком доверял…слишком верил в совместимость силы и добродетели.
- Просто Дамблдор дал Волан-де-Морту еще один шанс, - неожиданно громко выпалила Виолента.
- О, - вскинул брови профессор, - ты прониклась сочувствием к своему маленькому ночному кошмарику?
- Нет, - девушка слегка покраснела, - дело не в этом. Просто, в отличие от вас, Дамблдор не так категоричен с выводами.
- Да? И что, это помогло Риддлу?
- Нет, но…
- Почему бы вам тогда не пойти со своими проблемами к Дамблдору? - в интонации Снэйпа явно звучала уязвленность.
- Потому что я не хочу, - вспыхнула Виолента.
Снэйп усмехнулся.
Наступила тишина. Профессор отсутствующе посмотрел на дверь, затем их взгляды встретились:
- Теперь, я надеюсь, ты прислушаешься к моим рекомендациям и будешь вести себя осторожнее, потому что Министерство крайне категорично в таких вопросах, - тихо начал он. - Если они там обнаружат, что за сила таится в тебе, ее источники в особенности, они с тебя не слезут. Не говоря о том, что будет, если всплывут твои беседы с Темным Лордом или… или со мной.
- С тобой? - Виолента напряглась.
- В Министерстве мне не очень-то доверяют, - на лицо Снэйпа легла тень плохо скрываемого отвращения. - Хоть они там и молчат на мой счет, но их отношение мало изменилось… с тех пор.
- С тех пор? - девушка положила руки на колени, чтобы унять дрожь
- Когда я последний раз был там, в грязном и темном подвале, - жилка на виске конвульсивно задергалась, - захлебываясь в собственной крови, измученный унижениями и садистскими пытками,- его глаза горели от ненависти, но голос был холоден и бесстрастен. - Им просто очень не понравилось, что я их не боялся и не молил о пощаде, как многие другие. Сколько лет прошло... 15, кажется, - он не знал, почему рассказывал ей это, но память давила на мозг. - Я бы хотел это забыть, потому что это отвратительно и неправильно, но, к сожалению, это невозможно, - Снэйп стал еще бледнее обычного. - Если бы не Дамблдор. Если бы он пришел позднее, - его челюсть предательски задрожала. - Порой мне кажется, что лучше бы он опоздал.
- Что ты такое говоришь?! - возмущенно крикнула Виолента. Она быстро спрыгнула со стола и, пулей подлетев к нему и опустившись на колени, схватила его за ледяную руку. - И ты мне еще говорил, что это я издеваюсь над собой?!
- Послушай, - прошептал Снэйп. - Ты еще такая молодая, у тебя еще все впереди, а я не могу расстаться с прошлым: там слишком много нерасставленных точек над «i». Ты должна понимать: нам не по пути.
- Но это решать не только тебе, - тихо заметила Виолента.
- Да что ты понимаешь, - Снэйп резко вырвал руку и подошел к окну.
Виолента встала и подошла к нему. Она не собиралась сдаваться так легко:
- Ну, я… я даже не знаю, что и сказать.
- Мне не нужна ваша жалость, - Снэйп повернулся к ней, глаза его яростно сверкнули – от страданий и боли не осталось и следа.
- Это не жалость, - чуть не плача, прошептала девушка.
- Вот как? - ледяным тоном бросил он.
- Ух! - Виолента в бешенстве метнулась к двери.
- Так вам не интересно, кто и зачем пытался вас отравить?
Вопрос застал ее врасплох у двери, и она медленно вновь повернулась к нему.
Он с поразительной легкостью мог заставить ненавидеть себя, ровно с такой же, как и притягивать к себе с неведомой силой, заставлять чувствовать зависимость от его размеренного голоса, взгляда хищных и умных черных глаз, ядовитого болезненного цинизма. Может, это влекло только ее?..
- Вы узнали?
- Не совсем, - спокойно произнес Снэйп, обходя стол. - Но источник идеи, очевидно, находится вне школы. А сделал это кто-то из учеников, так же, я уверен, что тот, кто подлил яд, не знал, что это. И еще: яд явно готовил дилетант или отравить тебя просто-напросто не хотели, во всяком случае, - профессор насмешливо скривился, - в приготовление яда очень много ошибок, так что максимум, что тот мог вызвать, это простуду.
- И какие выводы из всего этого можно сделать? - раздраженно поинтересовалась Виолента, шагнув ему навстречу.
- Очень несложные, даже для вас. Это просто была проверка вашей реакции, но, боюсь, тот, кто это сделала, сейчас крайне разочарован. К великой радости.
- Что за проверка? - удивилась девушка.
- Страх и негодование – это ведь тоже эмоции, - пояснил Снэйп. - А всплески твоих эмоций имеют крайне разносторонние последствия.
- Так это была провокация?
- Уже лучше, - усмехнулся он.
- Но кто же это мог быть? - Виолента подошла к нему уже совсем близко.
- Проще сказать, кто это мог не быть, - покачал головой Снэйп.
- Ну и кто?
- Ну что ж, преподавателей и Темного Лорда можно исключить, хотя бы потому, что никому из них не выгодно привлекать излишнего внимания к твоим крайне необычным способностям. Темному Лорду по той простой причине, что ты нужна ему в целом, он не собирается делиться. В школе будут молчать, как минимум, из уважения к Дамблдору. Хотя, - задумчиво продолжил профессор, - Грюма бы я исключать не стал, да и вообще, мне кажется, что это работа Министерства. Возможно.
- Да уж, Грюм мне что-то тоже очень не нравится, - согласилась Виолента.
- Я, честно говоря, вообще не в восторге от назначения на роль преподавателя бывшего мракоборца-паранойика.
- У тебя с ним что, личные счеты?
- С чего ты это взяла? - Снэйп напрягся.
- Ну, не знаю, я просто поинтересовалась, - Виолента дала задний ход, так как ей показалось, что она попала в точку, и профессор снова начинал нервничать, а скандалить ей больше не хотелось.
- Что ж, вы правы, - Снэйп будто прочитал ее мысли, - но мне не хотелось бы сейчас говорить об этом, если ты не возражаешь.
- Вам возразишь! - улыбнулась Виолента. - Так мы сегодня будем заниматься?
- А вы сомневаетесь? - усмехнулся профессор.
Девушка не ошиблась: он был действительно рад, что разговор на данную тему был закончен.
- И что по программе? - оживилась Виолента, садясь в кресло около книжного шкафа, ее обычное место.

До Рождественской ночи оставалось не больше трех часов. Хогвартс, опустевший уже несколько дней назад, сейчас еще больше напоминал сказочный замок. На Рождество в школе остались немногие: преподаватели, участники Турнира и еще несколько ребят.
Дамблдор организовал праздничный ужин и собрал всех в девять за праздничным столом. Точнее, это были несколько сдвинутых столов, за которыми разместились и учителя, и ученики, вынужденные проводить Рождественские каникулы в школе.
Ужин был веселый и поистине праздничный, но где-то внутри Виолента ощущала пустоту и, как всегда, хотела остаться в праздник одной, но сегодня этот чувство было намного сильнее обычного. Может, потому, что ей все же хотелось, чтобы сейчас рядом были родители, но этого уже никогда не будет, и от этой мысли становилось еще хуже, еще тоскливее. Девушке хотелось расплакаться, но слезы, казалось, высохли, да и боль куда-то улетучилась… зато остались ненависть и призрение к себе: за свершенное преступление, и, хотя Снэйп упорно внушал ей, что здесь нет ее вины, легче от этого не становилось; а еще за то, что от нежелания страдать и мучится она старается стереть в своей памяти образы матери и отца. И теперь, в Рождество, тоска и наболевшие мечты, невозможные и пустые, копошились где-то внутри, жаля острыми и горячими иглами грудную клетку и живот, сминая и выкорчевывая сердце.
Весь ужин Виолента молчала, натянуто улыбаясь чужим шуткам и моля Господа, чтобы все это поскорее закончилось и она могла подняться к себе. Ее желание исполнилось к десяти.
Девушка, попрощавшись и пожелав всем счастливого Рождества, удалилась к себе.

Придя в комнату, Виолента зажгла свечи и, вздохнув, опустилась в кресло.
- Господи, ну и тоска, - пробормотала она, обреченно оглядевшись. - Прям настоящий праздник, мать вашу. Интересно, меня не выкинут из школы, если на Рождество я попью не тыквенный сок, а что-нибудь покрепче?
Виолента щелкнула пальцами, и в ее руках возник бокал с вином. Самодовольно хмыкнув, она сделала внушительный глоток.
После невесть какого бокала по счету, она, наконец, почувствовала приятную, разливающуюся по всему телу, теплую слабость. Девушка сидела, задумчиво покачивая ногой.
Мысли вихрем проносились в ее голове: страсти, желания, страхи, но теперь они были четче и всепоглощающе. Они неудержимо рвались из нее. И сейчас ей уже не хотелось сидеть здесь одной, ей хотелось, чтобы он был сейчас рядом с ней и чтобы их отношения сошли, наконец, с мертвой точки, чтобы он целовал ее, обнимал, чтобы он, в конце концов, сказал ей нечто, что может все изменить. Но… он слишком замкнутый и самовлюбленный, чтобы прийти к ней сейчас… значит, она сама заглянет к нему. Что ей терять? Не хватает только подарка. Но что ему подарить? Нужно что-то особенное…
Может…
Виолента подбежала к столу и, схватив из ящика листок пергамента, обмакнула перо в чернильницу.
Эмоции, мысли начали материализовываться на бумаге черными ровными буквами.
Прошли минуты, а строчки и идеи вырисовывались все четче. Когда все было закончено, Виолента, прочитав письмо, свернула пергамент в трубочку и, мельком взглянув на себя в зеркало, с замирающим сердцем пошла к тому единственному, к кому она не питала отвращение и ненависти, а даже наоборот…

Виолента бесшумно спустилась в подземелье, ее слегка покачивало. Его высокие своды вдруг перестали казаться такими мрачными и пугающими. Но, чем ближе девушка подходила к заветной двери, тем чаще, напряженнее билось ее сердце, и тем сильнее она прижимала оледеневшую руку с пергаментом к груди.
Виолента почувствовала, что если она сейчас… то внутри все оборвется и тогда… Нет, нет, ерунда. Это все вино. Не стоит все так утрировать.
Девушка остановилась у тяжелой двери в кабинет. Щеки загорелись еще сильнее, и она, набравшись храбрости, толкнула дверь ногой, та скрипнула и нехотя отварилась. Виолента в нерешительности застыла на пороге.
- Заходи, я знаю, что это ты, - раздался тихий голос профессора из глубины кабинета.
Виолента шагнула в комнату, где сейчас было темнее обычного, лишь несколько канделябров с грязно-серыми свечами освещали полумрак.
- Откуда вы узнали, кто это? - удивилась она, прикрыв дверь.
- Иногда вы очень предсказуемы, - усмехнулся Снэйп, шагнув в полосу света. - Впрочем, я тоже собирался зайти сегодня к тебе, - он слегка покраснел.
- Я… я, - Виолента тоже залилась краской. Живот свело, - хотела поздравить тебя с Рождеством. Вот, это… это тебе, - она протянула ему дрожащей рукой пергамент.
Снэйп, немного смутившись, взял подарок и, развернув пергамент, отошел к столу (самый освещенный участок кабинета). Виолента, скрестив руки на груди, закусила губу.

Идешь с циничною улыбкой,
И скептицизма полон взгляд,
Ступаешь по дороге зыбкой
Сквозь призрачных соблазнов ряд.

Тебе неведома та жалость,
Что заставляет всех рыдать,
В тебе живет одна усталость,
Что ты почел за благодать.

Ты улыбаешься сквозь зубы
Друзьям, врагам – уж все равно,
А по ночам кусаешь губы:
Ты что-то утерял давно.

Такое ценное, живое,
Что пробуждает стук сердец.
Взамен пришло что-то слепое –
Ты принял тяжкий свой венец.

Ты нес его достойно, гордо,
Не унижаясь, не моля,
По жизни медля шел, но твердо:
Узрел алмаз среди угля.

Короткий, темный, острый взор,
Пропитанный упреком,
В нем все: гордыня и позор
Принятие уроков,

Пренебрежение судьбой,
Игра с огнем, со льдами.
Через зеркал неровный строй
Ты шел нетвердыми шагами,

Через соблазны и влеченья,
Но ты не вздрогнул, не свернул,
Ни колебанья, ни сомненья,
Ни страх порочность не раздул.

Ты ничего не принимаешь,
В тебе тайн вечных бытиё,
Ты сил даешь и угнетаешь –
Твое сознание ничье.

Ты взглядом можешь вырвать душу,
Или касанием снять боль,
Твой шепот все пожары тушит,
Смех колкий сыпет в раны соль.

Твое лицо – бесстрастный камень,
Душа на нем не отлегла,
В глазах пылает темный пламень,
Душа твоя его зажгла.

Твои глаза черны как ночь,
Зовут и манят за собой,
От жизни и от смерти прочь,
Сквозь лабиринты, по кривой.

Твоя змеиная улыбка,
Как полоснули по лицу –
На ней написаны ошибки,
Что я когда-то совершу.

Глаза презрительно блестят,
Бровь изогнулась, замерла,
И ткани мантии свистят –
Твоя судьба предрешена.

В твоих глазах играют тени,
Холодный огонек блестит,
Ты вновь в ловушке, снова с ТЕМИ,
Брезгливость к миру вновь горит.

Но ночь проходит, день все смоет:
И страхи, и грехи, и боль,
И соком жизни вновь напоит,
И коррективы внесет в роль.

Опять прохладою ты веешь,
От взгляда тлеет все внутри.
В душе сомнения ты сеешь,
Не предав принципы свои.

Камзол, как уголь, грудь стянул
И обнял талию и бедра,
Скрыл от врагов презренно горло
И парус мантии надул.

Рукав скрыл руки, их движенья,
Пульсацию набухших вен:
Он скрыл мелькавшие смятенья
По телу сквозь одежды.

Рука тверда, в узлы все связки,
Бороться будешь до конца,
С досадой сея боль и встряски,
Заставив вновь стучать сердца.

Ты гордый и самовлюбленный,
Ты – кубок, полный тайных сил,
Искусством темным увлеченный,
Но не продал то, что любил.

Ты знал достаточно сомнений
И истину искал в войне,
Но там нашел лишь боль растленья
И чувствовал кинжал в спине.

Ты был потерян, сомневался,
По кругу мысленно бежал.
«Где я ошибся? »- сокрушался,
Но круг объятия сжимал.

Ты безвозвратно покалечен,
Хоть и ослабли те тиски…
Вера утеряна, страх вечен
И безразличие тоски.

Но ныне это все забыто
И отлегло давно уже.
Все жизни влагою омыто
В твоей измученной душе.

Ты всех отверг, ты все покинул,
Живешь по правилам, но знай:
Ты для меня навек не сгинул.
Закрыты двери все, не рай.

Тебя ничто не беспокоит,
Ничто не пробуждает ум,
И сердце не кричит, не воет,
Ты строг, опустошен, угрюм.

Жаль, что тебе освободиться
Уже от боли не дано.
Как говорят: покой лишь снится,
А твое прошлое – клеймо.

Не для других, лишь для тебя,
Простить не в силах: ненавидишь
И проклинаешь ты себя,
И ничего вокруг не видишь.

Ты будто скованный заклятьем,
Что разбивает сердце в кровь.
Противоречишь всем понятьям
И игнорируешь любовь.

Давно ль ты плакал иль смеялся
И не один встречал рассвет?
Давно ль ты жизнью наслаждался,
Не говоря желаньям «нет»?

Не уж-то так остыло сердце,
Что не забиться ему вновь?
Не уж-то ты захлопнул дверцу,
За коей прячется любовь?
Коль так, я выбью двери эти
И по груди пущу разряд,
И в твою душу влетит ветер,
Свершая странный свой обряд.
Он ртутью сердце обольет
И электричество по венам
Пропустит, лед весь разобьет,
И ты молиться станешь стенам.

Ты защищаешь справедливость,
Ну а внутри ты весь в огне.
Так почему, скажи на милость,
Ты разрушаешь жизнь себе?..

Чем дольше Снэйп читал, тем невыносимей становились колики у девушки в животе, потому что лицо его ничего не выражало. Наконец, он поднял взгляд от пергамента и повернулся к Виоленте: на его лице появилось выражение замешательства. Профессор выглядел смущенным, где-то в глубине его темных глаз пульсировали напряженность и боль.
- Ну… ну как?- робко поинтересовалась Виолента, нервно теребя подол коротенького сиреневого сарафана.
- Несомненно, твои таланты очень разносторонни, - сдержанно произнес Снэйп и пристально посмотрел на девушку. - На самом деле… э-э-э… потрясающе. Я тронут, - его щеки покрыл лихорадочный румянец, он замолчал, затем осторожно продолжил. - Мне начинает казаться, что ты слишком хорошо меня знаешь, по крайней мере, то, о чем я пытаюсь забыть. Это настораживает.
- Что, сюрприз удался? - облегченно улыбнулась девушка.
- О, да, - усмехнулся Снэйп, не спеша сворачивая пергамент. - Честно говоря, мне никогда не дарили такие подарки, да и вообще, - он на мгновение задумался, - мне никогда ничего не дарили. Так что спасибо.
- Да не за что, - Виолента расцвела. Она ненадолго замялась: - Скажи, а разве родители не дарили тебе подарки на Рождество, на день рождения?
- В моей семье вообще ничего не праздновали, - пожал плечами Снэйп, - родители считали это маггловскими издержками, а в моей семье призиралось все, касаемое магглов.
- Твои родители – чистокровные волшебники? - догадалась Виолента.
- Да. И иногда мне кажется, что по жилам всех чистокровных волшебников течет самый ужасный яд – злоба, как бы пафосно это не звучало.
- Ты, похоже, не в восторге от своей семьи, - пробормотала девушка.
- Я его ненавидел, - глухо ответил Снэйп.
В воздухе висела гроза.
- Кого? - не поняла Виолента.
- Отца, - выдержав паузу, тихо ответил профессор. - Ему было плевать на все, за исключением своих амбиций. На меня, на мать. Но она молчала, и я… до поры до времени. Он был готов принести все в жертву… ему, - голос Снэйпа опустился до шепота. Ему так хотелось навсегда отделаться от этой жгучей болезненной ярости, которая кипела в нем слишком долго. - Он был просто безумным фанатиком и отказывался понимать, что мне были чужды его идеи, дики его идеалы. Он так и не смог смириться, что его сын отказался подчиниться зову крови… Может, потому, что я видел все происходящее изнутри: сколько там было грязи, интриг… человеческая жизнь ничего не стоила, ни морали, ни принципы, только порочные желания и страсти, всепоглощающие и всеобъемлющие… И больше ничего… И, знаешь что, я еще никому это не говорил, я - его глаза сверкнули, - я рад, что он так и не узнал, что, пусть даже на ничтожно малое время, я поддался искушению, я сломался. Я судил и сам выносил приговор. Я был глупым отчаявшимся мальчишкой, который не знал об этой жизни ничего. Я до сих пор плачу по счетам за эту роковую ошибку. Но, к счастью, мой отец был к тому времени мертв и не смог ликовать. Видеть его удовлетворение было бы самым отвратительным зрелищем,- Снэйп на секунду замолчал, когда он продолжил, голос его был насквозь пропитан ядом ненависти.- И, клянусь, мне совсем не жаль, что он мертв, мне следовало сделать это намного раньше. Как он вообще мог спокойно ходить по этой земле, когда загубил столько жизней, когда уничтожил свою собственную семью?- профессор яростно потер указательным пальцем лакированный стол. - Темный Лорд мог по праву гордиться им. Отец, не задумываясь, пожертвовал моей матерью ради дела,- на его лицо легло такое отвращение, какого Виолента еще не видела никогда. Значит, его отец тоже был Пожирателем смерти и подталкивал к этому своего сына… - И мои руки ему все же удалось замарать кровью, но отец преподал мне замечательный, очень ценный урок: никогда не поворачиваться спиной, потому что ударить ножом меж лопаток может кто угодно, а особенно тот, кому больше всего доверяешь и любишь. Так что, большое ему спасибо, это не раз спасало мою никчемную жизнь, - Снэйп отчаянно чертыхнулся и, ударив ладонями по столу, замер. Он тяжело дышал, будто после длительной пробежки.
- Я бы никогда не предала тебя, - прошептала Виолента и приблизилась к профессору, в ее глазах стояли слезы, но этот рассказ не удивил ее. Подобного стоило ожидать.
- О, хватит, - вяло улыбнулся Снэйп.
- Нет, правда.
- И почему?
- Потому что, - одними губами произнесла девушка, - ты этого не заслуживаешь.
Снэйп устало покачал головой. Виолента, помолчав, заговорила опять:
- Да уж, а я думала, что только меня посещают такие невеселые мысли в Рождество, - грустно вздохнула она. - Разве что столь лестными эпитетами я кляну себя.
- Тебе не в чем себя винить, - Снэйп будто бы очнулся от кошмарного сна, но его все еще колотило. - Ты не сделала ничего ужасного и непоправимого.
- Ну да, - криво усмехнулась Виолента, по щеке скользнула слеза. - Я виновата, - она всхлипнула, - я убила… Я ни чуть не лучше твоего отца, я…
- Замолчите! - прошипел Снэйп, схватив ее за предплечье и притянув к себе. - Не хочу больше слышать о нем, особенно от тебя.
- Извини,- побледнела девушка. - Я…
- Ты не такая, как он, - Снэйп неожиданно смягчился: его настроение менялось, как погода. - Ему было плевать на всех и все, на чувства, он всегда носил маску, которая со временем стала его лицом, а ты, - его рука медленно поползла вверх и замерла у нее на плече, - в тебе их слишком много, порой я удивляюсь, как импульсивность не разорвала еще тебя на куски.
Виолента звонко рассмеялась, и ему вдруг стало так тепло и спокойно от ее смеха, от бархатных, лучистых глаз, казалось, они поглотили и превратили в ничто всю выплеснувшуюся из него ядовитую ненависть. Он смотрел на нее и чувствовал что-то, неведомое ему до сих пор. Он уже не пытался себя обманывать. В этом не было теперь необходимости. Господи, ну и Рождество…
- Ах, да, - неожиданно спохватился Снэйп, - я совсем забыл: у меня тоже есть для тебя подарок, - он аккуратно свернул пергамент и убрал в верхний ящик стола, а оттуда достал маленькую, обтянутую черным шелком коробочку и поманил девушку к себе. - Подойди.
Виолента с замирающим сердцем приблизилась к нему.
Снэйп открыл коробочку, и Виолента ахнула: профессор достал оттуда кольцо зелено-золотистого цвета. Оно представляло собой три скрепленные тонкие пластины со странными надписями на неизвестном девушке языке. Вместо крепежей, между пластинами красовались голубоватые сапфиры и изумруды, по два с каждой стороны. Хоть и кольцо выглядело нетронутым временем, но маленькая трещинка на внутренней стороне говорила о том, что возраст его измеряется не одним десятилетием.
- Это перстень Энея, - Снэйп взял Виоленту за руку, - он распознает на расстояние любые яды и может сделать своего носителя невидимым, так же имеются некоторые другие свойства, о которых тебе, ради твоего же блага, знать необязательно.
Но Виолента не обратила внимания на его последние слова и восхищенно любовалась подарком, ловко одетым профессором ей на средний палец левой руки. Кольцо на мгновение сделалось текучим и плотно обхватило ее палец, но оно не несло дискомфорт, не ощущалось на руке, а будто вросло в нее.
- Спасибо, это замечательный подарок, - просияла Виолента, на мгновение обняв Снэйпа.
- Рад, что угодил тебе, - он слегка улыбнулся. - Надеюсь, я не пожалею об этом – как-никак, семейная реликвия.
- Конечно, не пожалеешь, - девушка тряхнула волосами. - А что, это кольцо, ну, то есть перстень Энея, правда принадлежал твоему роду?
- Да.
- Тогда, - замялась Виолента, - может, тебе стоит оставить его себе?
- Вовсе не стоит, - махнул рукой Снэйп. - Яды я могу различать и без его помощи. Да, и, в конце концов, ты все время в поле моего зрения. Так что, прошу, оставь его себе, оно тебе нужнее.
- Ну, ладно, - Виолента не хотела обидеть или раздражить его. - Еще раз спасибо.
- Да что уж там, ведь сегодня Рождество, - Снэйп снова улыбнулся, но на этот раз шире.
- Ну да, Рождество, - удачный поворот. - Может, ты составишь мне компанию, я, честно говоря, не хочу встречать Рождество в одиночестве.
- Почему бы нет, - поджал губы профессор. - Только не здесь.
- Без проблем. Можно у меня.
Неужели чудо сегодня все-таки произойдет?..
- Можно, - осторожно согласился Снэйп.
Виолента, взвизгнув от счастья, схватила смущенного профессора за руку и потянула его прочь из подземелья. Снэйп еле успел взмахнуть волшебной палочкой, чтобы погасить свечи, которые при этом сердито фыркнули.

Они зашли в комнату, и в камине тут же вспыхнул огонь.
- Ты пока посиди, - Виолента, толкая, усадила Снэйпа в кресло.
Он в замешательстве замер.
Виолента махнула рукой, и посреди комнаты возник небольшой круглый столик на низких ножках, на нем тут же оказались фрукты и десерт.
- Если вы не возражаете, - Виолента сделала указательным пальцем круговое движение и на столе возникла бутылка вина и пара бокалов. - Прошу к столу, - она улыбнулась и, поманив Снэйпа к себе, опустилась на ковер рядом со столиком.
- Ты нашла крайне любопытное применение для своего потенциала, - ехидно заметил профессор, - и еще: ты, наверное, ночами обдумываешь различные способы, чтобы меня скомпрометировать, - он, слегка улыбнувшись, сел напротив нее. - И спровоцировать. Между прочим, Виолента, спиртные напитки на территории школы запрещены.
- Правила созданы для того, чтобы их нарушать, - беспечно произнесла она и щелкнула пальцами. Пробка выстрелила в потолок. - А сейчас, я думаю, пора наполнить бокалы, профессор. Через две минуты будет уже полночь.
- Когда-нибудь ты меня доконаешь, Дайдхард, - проворчал Снэйп, разливая вино по бокалам, закончив процесс, он подал один из бокалов девушке. - Ну, с Рождеством.
- За нас, - лукаво улыбнулась Виолента и, слегка коснувшись своим бокалом его, отпила.
Снэйп мысленно усмехнулся и последовал ее примеру.
Часы пробили полночь.
Разговаривали они долго, обо всем и ни о чем. Впервые за все время Виолента видела, как Снэйп действительно искренне смеялся и отдыхал. Четвертая бутылка вина подошла к концу, на часах уже было за три.
- Может, прогуляемся? - неожиданно предложил Снэйп и начал вставать.
- А почему бы и нет, - Виолента поднялась вслед за ним.

Они тихо вышли в коридор и, проскользнув тенями по замку, вышли на улицу.
Ночь была теплая, для зимы, конечно. Снег, мирно кружась, плавно пикировал на землю; белое покрывало было освещено лишь факелами Хогвартса. Тишина и покой.
- Куда мы идем? - робко спросила Виолента, еле поспевая за профессором.
- Небольшой экскурс в историю школы, - ответил Снэйп, сбавив темп, видя, что девушка постоянно проваливается в снег каблуками.
- О, интересно, - прокряхтела она, цепляясь за его рукав и выбираясь из очередного сугроба. - А конкретнее?
- Это сюрприз, - уголки рта профессора дрогнули. - Тебе понравится. Надеюсь.
Они углубились в серебрящийся от снега под лунным светом сад.
Виолента настороженно смотрела по сторонам и прислушивалась, но тишину нарушал лишь скрипящий под ногами свежий снег. Она поплотнее запахнула мантию Снэйпа, которую он набросил ей на плечи при выходе из комнаты.
Они сошли с дороги и пошли вниз по склону. Виолента обогнала профессора и теперь, спотыкаясь, плелась молча впереди.
- Стойте, - резко скомандовал Снэйп. Девушка застыла и испуганно оглянулась на него. - Мы пришли.
- Хорошо, - облегченно выдохнула Виолента. - Но… но я ничего здесь не вижу.
Снэйп пристально посмотрел на нее, а затем как-то странно усмехнулся:
- Ты что, боишься меня?
- Не смеши, - скривилась Виолента, - по-моему, я тебя никогда не боялась.
Профессор скептически улыбнулся:
- Ну что ж, - он достал волшебную палочку и взмахнул ей: - Ариаполис!
Вдруг сумерки начали рассеиваться, но не по всей поляне, а по невидимой, будто начерченной на снегу, окружности, крася поверхность в розоватый цвет. И из пустоты, прямо в воздухе, слегка обозначились, а затем и материализовались, массивные, изрезанные многочисленными ползучими растениями, белые мраморные стены высотой чуть более двух метров.
- Прошу, - Снэйп убрал палочку и подал девушке руку.
- Что это? - прошептала она, втянув струи холодного воздуха, и приняла его предложение.
- Склеп, - невозмутимо пояснил Снэйп, поднимаясь с нею по высоким, полуразрушенным ступеням. - Здесь хранится прах четырех основателей Хогвартса.
- Потрясающе, - Виолента восхищенно оглядывала помещение, куда они только что зашли.
Низкие, серые, давящие потолки. В комнате царил полумрак, который, казалось, поймал в свои сети сотни радуг. По углам размещались четыре, сделанные все из того же белоснежного мрамора, могильные плиты. Когда они шагнули в центр, на потолке вдруг вспыхнули сотни цветастых звезд.
- Как же красиво, - восхищенно прошептала Виолента, положив голову на плечо профессора.
- Говорят, что этот склеп до сих пор хранит множество тайн, - осторожно начал он. - Здесь можно получить силу или лишиться ее, обрести знания или потерять разум. Здесь, порой, происходят странные события и раскрываются страшные секреты. Собственно, поэтому склеп запрещено посещать ученикам, да и учителя не особо любят здесь бывать, поэтому склеп надежно спрятан.
- Здесь все равно очень красиво.
- Но небезопасно, - возразил Снэйп.
- Тогда зачем мы здесь?
- А тебе не нравится?
- Нет, нет, конечно, нравится, - воскликнула Виолента. - Я просто не понимаю…
- Здесь спокойно, - он задумчиво обвел взглядом усыпанные звездами потолки. - И ты права: очень красиво.
Вдруг что-то произошло: стены дрогнули, свет на мгновение померк, а затем вспыхнул в десятки раз ярче. Стена, противоположная двери треснула, и из трещины повалил серебристый пар с каким-то ужасно резким запахом металла. Чуть погодя, он превратился в шелестящую струю, которая затем будто замерзла, вытянувшись в тонкую узкую пластину с набалдашником. Еще мгновение, и все стало как прежде.
Виолента обеспокоено посмотрела на профессора и только открыла рот, но:
- Поразительно, - прошептал он.
- Что это? - она указала на торчащий из стены предмет.
Снэйп медленно приблизился к стене.
- Похоже на меч. Очень странно, - процедил Снэйп сквозь зубы, - но вполне предсказуемо.
Виолента приблизилась к мечу и с любопытством его осмотрела: клинок его был ярко-голубого цвета, а рукоять чуть светлее, с высеченным готическим орнаментом.
Виолента протянула руку к рукоятке.
- Подожди, - осадил ее Снэйп.
- Я просто хочу посмотреть, - ее пальцы сомкнулись на рукояти, и девушка потянула меч на себя. На удивление из мраморной стены он вышел очень легко, как из воды.
На мгновение Виоленте меч показался тяжелым, но через секунду он начал быстро терять вес. Кругом стало пусто, а потом… ее тело пронзил электрический разряд в тысячи вольт, из глаз брызнули слезы, и полетели искры, все конечности свело. Девушка будто оказалась в аду, в пекле. Даже кости начали плавиться, но крики, хоть и теснились в ее груди, не могли вырваться оттуда, потому что кто-то, видимо, запихнул ей в глотку глыбу льда, но та не таяла, несмотря на то, что каждая клеточка ее тела была объята пламенем. Неожиданно горячка сменилась своей противоположностью: тишиной, а затем падением в ледяную воду.
К Виоленте вернулся голос, и она взвизгнула, зрение резко прояснилось. Девушка от неожиданности пошатнулась и чуть не упала. Меч со звоном рухнул на пол.
Когда Виолента окончательно пришла в себя, то поняла, что они уже на улице, и она сидит на коленях у Снэйпа, который, в свою очередь, расположился на серых холодных ступенях и прижимал ее к себе.
- Прости, - прошептал профессор ей на ухо, - я поступил крайне неосторожно и глупо, приведя тебя сюда, но я должен был знать.
- М-м-м? - вопросительно промычала Виолента, слегка приподняв тяжелую голову.
- К чему тебе готовиться, но я и так знал: к борьбе.
- К какой борьбе? - пробормотала она, глядя в никуда.
- К борьбе с очень высокими ставками.
- Темный Лорд?
- Боюсь не только, - вздохнул Снэйп, и по его телу пробежала дрожь. - Дело не только в твоей силе, дело в тебе, нечто особенное, ценное.
- Что? - Виолента подняла на него заплаканные глаза.
- Огонь надежды и мечты, тепло, ты сама. Видно, тебе суждено топить лед и вызывать лишь одно желание, самое опасное и безрассудное, следствием которого являются безумные, а порой страшные поступки. И все же ты никого не можешь оставить равнодушным. Никакое волшебство не может оказывать такого влияния. Это тупик.
- А что чувствуешь ты? - Виоленте было дурно и холодно. Голос ее дрожал.
- В последнее время я столько всего перечувствовал, - уголки его тонких губ дернулись.
- А сейчас? Ко мне?
- К тебе… - эхом повторил Снэйп.
Он ощутил, как невидимая рука кривым тупым ножом стала выкорчевывать его сердце.
- Ну, говори же, прошу, - прошептала Виолента, дернув его за плечо. Лунный свет упал на ее руку, и девушка краем глаза заметила, что та вся в крови, но сейчас это не было важно. - Ты ведь не маленький, ты же видишь, что чувствую я, что я…
- Не надо, - вдруг взмолился Снэйп. - Не говори то, о чем ты можешь потом пожалеть.
- Когда-нибудь эти слова будут сказаны, - покачала головой Виолента.
Ее тело покрылось мурашками, она только сейчас поняла, насколько замерзла.
- Нам пора возвращаться в замок, а то ты простудишься, - глухо сказал профессор и помог ей подняться.

Снэйп, прижимая Виоленту к себе, торопливо шел по коридору школы, на всякий случай, исподлобья глядя по сторонам, вдруг кому-нибудь не спится. Они поднялись этажом выше.
- Куда мы идем? Я думала, ко мне, - растерянно пробормотала она.
- Тебе нужно в ванную.
- А, да, - Виолента как-то совсем забыла, что сейчас она вся в крови, а мокрые окровавленные волосы липли к плечам и спине, уже не прикрытых мантией. Босоножки скользили по полу. Она посмотрела на Снэйпа: - Тебе, кстати, тоже не помешало бы.
Лицо профессора было измазано кровью, да и черный камзол впитал в себя столько жидкости, что буквально висел на нем. Кровь сочилась с кончиков его черных, прилипающих ко лбу, волос.
- Кстати, а где меч? - неожиданно спросила Виолента, когда они снова повернули.
Снэйп приподнял правую руку, в которой было что-то вытянутое и обмотанное черной тканью, судя по всему, куском мантии, и затем опустил.
- А я думала, что ты его там оставил.
- Это слишком ценная вещь, чтобы ее можно было так просто бросить, - фыркнул Снэйп.
- И чем он ценен? - хрипло поинтересовалась Виолента.
- Чем ценен волшебный меч? - вскинул брови профессор. - Глупый вопрос.
- И все-таки.
- Ну, насколько мне известно, - Снэйп бросил на девушку обеспокоенный взгляд, - у каждого такого меча специфические возможности и наклонности, и одно общее свойство, если они несут смерть: очищение.
- Что это?
- Вы не знаете? - криво усмехнулся Снэйп. - Меч, находясь в руках своего хозяина, впитывает в себя всю кровь его жертв, после перенасыщения он становится бесполезным куском металла. Однако, когда меч попадает в руки к новому хозяину, он и сам обновляется, то есть выплескивает кровь и жизни, которые некогда сам пожрал. Меч сам выбирает себе хозяина, но по какому принципу – неизвестно, однако эти древние предметы никогда не ошибаются.
- Так вот, что произошло в склепе, - задумчиво протянула Виолента - Значит, я могу оставить его себе?
- Возможно, но вначале я должен побольше о нем узнать. Сила, заключенная в мече, может быть опасна. Скорее всего, опасна. Конечно, эти артефакты не могут влиять на сознание, они скорее впитывают в себя частичку своего хозяина, но Волшебные Мечи, особенно питающиеся плотью и кровью, очень могущественны, что может дать дурманящее и обманчивое ощущение всесилия.
- Это так мило, - Виолента улыбнулась.
- Что именно? - поинтересовался Снэйп.
- Ваша забота, профессор.
Он слегка покраснел и отвернулся.
Они прошли еще немного и остановились около небольшой овальной двери, судя по всему, из малахита.
- Тебе сюда, - кивнул Снэйп на дверь. - Здесь ванная комната.
Виолента в нерешительности застыла. Зеркала, вода, постепенно окрашивается в красный цвет, сгущающаяся тьма… Девушка поежилась.
- Ты идешь? - тихо спросил Снэйп, прислонившись плечом к стене.
- Я… я боюсь сейчас оставаться одна. Можешь посидеть со мной, пожалуйста? - Виолента умоляюще посмотрела на него.
Снэйп даже не сразу нашелся, что ответить:
- Не говори глупости, - наконец пробормотал он. - Я буду здесь, в коридоре. Уверяю тебя, там нет никаких чудовищ, там вообще никого нет.
- Ну, неужели тебе так трудно? Просто посиди со мною, поговори… Сегодня же Рождество.
- Это не самое удачное место для разговоров. К тому же, ты ведь не можешь ни понимать, что это недопустимо, - пытался дать задний ход Снэйп, - и дело не только в школьных правилах.
- Я же не прошу ничего такого, - не отступала Виолента. - Там же есть шторки… и все такое.
- Слушай, - нервно усмехнулся Снэйп, - у тебя действительно так мало мозгов или ты издеваешься надо мною?
Девушка изобразила на лице невинность:
- Я не понимаю, о чем ты.
- Прекрати, - разозлился он.
О, неужели она не понимает, какого труда ему стоит сдерживать свои плотские желание, хотя она всячески его провоцировала, и он чувствовал это, что он порой всю ночь гнал прочь воспоминания о ее голосе, взгляде, об упругом, гибком стане, которого порой касались его дрожащие руки? Он не мог поддаться этому искушению как преподаватель, как взрослый, трезвомыслящий мужчина… Не должен.
- Пожалуйста, - ее горячее дыхание обожгло ему подбородок, и он вздрогнул. - Я быстро ополоснусь, никаких проблем не будет.
- Вы ведь понимаете, что это будет очень неосмотрительно с моей стороны? - глаза Снэйпа напряженно блеснули.
- Но жить по правилам так скучно, - беспечно улыбнулась Виолента.
- Опасные рассуждения, - покачал он головой.
- Это значит «да»?
- Боюсь, ты не оставляешь мне выбора, - их лица оказались совсем близко. - Порой, твои слова звучат, как приговор.
- А ваши – как наказание.
- Ты несправедлива, - прошептал Снэйп. - Я лишь пытаюсь оградить тебя от неприятностей, а не заставить расплачиваться за необдуманность и дерзость.
- Должно быть, я вас неправильно поняла.
- Не исключено, - усмехнулся Снэйп, его щеки немного порозовели. - Идем.
Он открыл дверь и пропустил Виоленту вперед. Как только они зашли внутрь, по всему периметру просторной комнаты вспыхнули несколько бледно-зеленых свечей, находящихся в золотых канделябрах виде всевозможных русалок. Стены и потолок были выложены крупным светлым кафелем, а на полу лежал белоснежный пушистый палас. В глубине комнаты располагалась ванная, больше напоминающая маленький бассейн. Кранов не было, а душ был прикреплен к одному из бортиков, слева от ванной находились зеркало и туалетный столик со всевозможными шампунями, солями для ванн и так далее. Всю эту картину завершали стоящие в четырех углах горшки с пышными кустами жасмина, которые источали нежный дурманящий аромат.
Снэйп взмахнул волшебной палочкой, и освещение стало приглушенным. Он сбросил у входа ботинки и беззвучно подошел к ванной. Очередной взмах, и в ванную из щелей между ней и полом заструилась вода.
- Прошу, - Снэйп повернулся к девушке.
Виолента скинула босоножки и приблизилась к ванной, та была уже полной. Вода остановилась.
Снэйп отошел к выходу и, взяв стоящее у стены кресло, развернул его спинкой к девушке и опустился в него.
Виолента, помедлив, начала раздеваться. Одежда с засохшей кровью прилипала телу, и девушка, чертыхаясь, с минуту стягивала с себя тонкий сиреневый сарафан и некогда белоснежное нижнее белье.
Наконец, кое-как раздевшись, Виолента залезла в ванную. Вода была теплая, и по ее телу разлилась приятная слабость. Она окунулась с головой и с удовлетворенным выдохом снова села.
- И все-таки Хогвартс – это рай на земле, - мечтательно произнесла Виолента, налив на мягкую белую мочалку пахнущего розами жидкого мыла.
- Особенно его подвалы и подземелья, - саркастически заметил Снэйп.
- Да, особенно подземелья, - рассмеялась девушка, вставая, и стала водить мочалкой по спине и изуродованной лопатке. Вода в ванной начала окрашиваться от крови в розоватый цвет.
- Профессор, вы не могли бы дать мне полотенце.
Снэйп вздрогнул. Он не видел выражения ее лица, однако в ее голосе была уловима насмешка.
- До полотенца два шага, - буркнул он.
- Но в воде много крови, и если я встану на пол, не вытершись, то испачкаю его.
- Это поправимо.
- Не проще ли дать мне полотенце? - улыбнулась Виолента.
- Тогда хоть прикройтесь чем-нибудь, - Снэйп встал и осторожно повернулся: Виолента сидела по горло в воде.
Снэйп облегченно выдохнул и, сорвав нервным движением с крючка светло-голубое полотенце, протяну его девушке.
- Спасибо, - она начала привставать, взяв полотенце.
Снэйп резко отвернулся и покраснел.
Виолента, обмотавшись полотенцем, вылезла из ванной.
- Теперь твоя очередь, - она потрепала профессора по черным влажным волосам. От духоты ее слегка разморило.
Он вздрогнул и встал.
Снэйп стал расстегивать дрожащими мелкой дрожью пальцами пуговицы на рукавах, затем спереди. Скрипя зубами, он снял камзол.
- Может, вы, наконец, отвернетесь? - не выдержал профессор.
- Да, да, извини, - теперь была ее очередь краснеть.
Снэйп ополаскивался в течение пяти-десяти минут и затем вылез из воды, намотав на узкие бедра другое полотенце.
- И как мы отсюда выйдем? - полюбопытствовала Виолента, расчесывая перед зеркалом свои длинные темные волосы.
- Как ты уже могла убедиться, в замке полно тайных ходов, - криво усмехнулся Снэйп, пытаясь сохранить самообладание и холодный разум.
- Ну, тогда идем? - девушка положила расческу и повернулась к нему.
Полотенце спадало почти до середины груди.
Облизнув пересохшие губы, Снэйп судорожно втянул воздух и, опустив взгляд, подошел к зеркалу.
Виолента, улыбнувшись, собрала одежду и подошла к нему, исподлобья оценивающе посмотрев на профессора: широкие плечи, острые ключицы, грудная клетка была обозначена чуть развитой мускулатурой. Когда Снэйп повернулся к девушке спиной, она с ужасом обнаружила, что по той, вдоль позвоночника по обеим сторонам, тянутся два длинных узких шрама.
- Боевые раны? - осторожно поинтересовалась Виолента, борясь с желанием коснуться его спины.
- Пожиратели смерти должны были уметь терпеть любую боль, - сухо ответил Снэйп. - Под
кожу при помощи магии вводят шелковые ленты, а потом…
- Хватит! - завопила Виолента. - Я все поняла.
Снэйп окинул ее удивленным взглядом и, усмехнувшись, взмахнул волшебной палочкой. Несколько плит отодвинулись и образовали проход:
- Нам пора.
Виолента кивнула и пошла вперед.

Мистер Люциус Малфой.

В воскресенье вечером Большой зал был полон учениками, и все встало на круги своя. За столом Гриффиндора, где сидела Виолента, бурно обсуждали предстоящее второе испытание Турнира, и все желали Поттеру удачи.
Но Виолента все еще была где-то там, в сказочной Рождественской ночи, и реальность ее мало волновала.
Как тепло было той ночью, как спокойно было в его объятиях… Виолента исподлобья взглянула на профессора зельеварения, но его глаза лишь холодно поблескивали. Ей было нелегко, но она понимала: Снэйп просто играет свою роль, это все не по-настоящему, а на самом деле…
- Ты не передашь мне пирожное? – голос Рона вернул ее в реальность.
- А… да, конечно, - рассеянно пробормотала Виолента, подав ему блюдо и затем поставив на место.
Ужин был окончен к девяти, и все сразу же разошлись по своим гостиным, потому что вставать на следующий день предстояло рано, а отказываться от праздничной привычки понежиться в постели было крайне трудно.

Виолента не спеша побрела к себе по пустому коридору, по которому она и Снэйп тихо проскользнули в Рождественскую ночь, и каждый день она убегала по этому коридору на тайные встречи со своим учителем.
Вдруг Виолента услышала приглушенные голоса и замерла у очередного поворота извилистого коридора.
- Я, кажется, просил тебя, избавить меня от твоего присутствия здесь, - прошипел знакомый холодный голос.
- Есть разговор, - прозвучал в ответ тихий елейный голос собеседника.
Виолента, не справившись с любопытством, выглянула из-за угла. Они стояли к ней боком. Собеседником Снэйпа был высокий мужчина, одетый во все черное, а с одеждой контрастировали белоснежные длинные волосы. Незнакомец методично постукивал тростью с серебристым набалдашником по внутренней стороне руки, облаченной в черную кожаную перчатку.
- Что-то срочное, надо полагать, привело тебя сюда, Малфой? – сухо поинтересовался Снэйп.
- Разумеется, Северус. Неужели ты думаешь, что я пришел бы в эту дыру, если это было бы не так?
Виолента снова спряталась, потому что при последней реплике Малфой повернулся в ее сторону. Снэйп выжидающе молчал.
Может, ее опять застукали?
Виолента пыталась унять дрожь в коленках, но, наконец, снова послышался голос Малфоя:
- Я слышал, - сладко прошептал он, - у Хогвартса новое приобретение: новая ученица?
Виолента сжала кулаки: еще один говорит о ней, как о вещи.
- И что? – бесцветно спросил Снэйп. – В Хогвартсе периодически появляются ученики со специфическими способностями.
- Брось, Северус, я слышал о Черной метке в небе над школой. Ему нужна девчонка, - голос Малфоя снизился до зловещего шепота.
- Ты забыл о Поттере, Люциус?
- Ну, ты же сам знаешь, он того не стоит. К тому же, ведь девчонка почувствовала Темного Лорда, верно?
- Это просто совпадение.
Послышался смешок:
- Не пытайся дурачить меня. Ты ведь знаешь что-то, чего не знаю я.
- Видишь ли, я не имею привычку вторгаться в личную жизнь студентов.
- А, может, - мягко продолжил свою идею Малфой, - у тебя свои планы на девчонку? Господин о них знает? Или нет?
Снэйп молчал.
- Нет смысла отпираться: наш друг Каркаров рассказал мне одну любопытную вещь. Он сказал, что эта очаровательная студентка частенько захаживала к тебе в кабинет после занятий. Или ты был настолько бессердечен и ощущал удовлетворение, назначая регулярные взыскания милому ребенку, или?..
- Хватит, - оборвал его Снэйп, - а то меня сейчас стошнит. Никогда не думал, что тебе в голову могут приходить такие бредовые мысли.
- Ты хочешь сказать, что Каркаров лжет?
- Нет. Но его нервы на пределе, и он везде видит подвох.
- Значит, - растягивая слова, произнес Малфой, - Каркарову все померещилось.
- Скорее, он все неправильно истолковал, - в голосе Снэйпа послышалось раздражение. – Дамблдор приказал мне давать частные уроки мисс Дайдхард.
- Она ведь красива, правда? – неожиданно спросил Малфой.
- Я не обращал внимания.
- Неужели? Я бы обратил. Очень милая девочка.
- Послушай, Люциус, я не намерен выслушивать твои загадки и намеки, - прошипел Снэйп, теряя терпение. – Если тебе есть, что сказать, то говори.
- Я уже все сказал, - тихо шепнул Малфой, - и я могу доказать это Темному Лорду: твое чрезмерное общение с мисс Дайдхард… Он приходил за ней. Черная метка в небе делает этот факт очевидным, по крайней мере, для меня, да и для тебя, думаю, тоже. Я просто хочу знать «зачем». Ведь ты же не думаешь вредить господину?
- Безусловно, нет. И я много раз доказывал ему свою преданность.
- Я не спорю, Северус, так докажи и сейчас.
- Не тебе и не сейчас.
- Ты лучше подумай, ведь когда господин вернется, он может тебе не поверить.
- Хочешь сказать, что желаешь мне помочь? – усмехнулся Снэйп.
- Пожалуй. Милорд не простит предательства.
- Хорошо, - раздраженно оборвал его профессор. – Я делаю это для него. Ясно?
Виолента почувствовала, как сердце взорвалось.
- Зачем ему необученная, безмозглая девчонка с дамблдорскими взглядами на окружающий мир? Пусть в ней заключена огромная сила, но толку-то, - в его голосе ясно зазвучали призрение и отвращение. – Она должна научиться управлять своими чарами, в разумных пределах, естественно, чтобы не навредить Темному Лорду, должна быть готова воспринять все величие и значимость его идей. Этим я и занимаюсь последнее время, конечно же, не по своей воле
- Она тебе доверяет?
- Я же сказал: она глупа и инфантильна.
- Значит «да». Это хорошо, - произнес Малфой, плохо скрывая удовлетворение. – И что она говорила тебе?
Виолента прижалась к стене. Из легких выкачали весь воздух. Мерзавец… Неужели, это тот, кого, как ей казалось, она знала?… Неужели это он?
- Дайдхард знает о нем и о Пожирателях Смерти. А занятия помогают разобраться в ее возможностях понемногу, ведь господину, когда он вернется, некогда будет заниматься ее обучением, у него будет и так полно дел. А учить ее – это нервное и практически неблагодарное дело.
- И как далеко зашли ваши взаимоотношения?
- Это Темный Лорд просил тебя узнать?
- Нет, это просто любопытство, мой друг.
- Тогда это тебя не касается, Люциус. Она пока моя забота. И еще: я тебе не друг.
- Ладно, но только будь осторожен, надеюсь, ты достаточно умен, чтобы не поддаться искушению.
- Знаешь, Люциус, если бы ты имел удовольствие пообщаться с этой девчонкой, то очень быстро был бы разочарован. По моему мнению, это просто красивая пустая коробка, для рук и для тела, но она не вызывает у меня никаких эмоций, кроме, пожалуй, жалости. Ума не приложу, зачем она нужна Темному Лорду.
Виолента вмерзла в стену и зажала рот рукой, чтобы не закричать от потрясения. Она уже не слушала, да и не хотела их слышать. Девушка чувствовала, как внутри все искриться от ярости, и боролась с желанием убить их обоих, да так, чтобы они еще помучились, особенно он…Он, который использовал ее, чтобы подмазаться к Темному Лорду, он, который посмеялся над ней, зная, какую боль ей это причинит. Он единственный знал это. С какой легкостью и вульгарным удовлетворением он сейчас выдавал тайну за тайной… Ее тайны. О, как она его сейчас ненавидела, больше кого бы то ни было в этом гребаном мире.
И сейчас, глядя в прошлое, в каждом его поступке, слове, она видела ложь и холодный расчет, что тогда в его глазах было не тепло, не нежность, а триумфальный цинизм… да…. Каждое его слово было пронизано насмешливостью… Как же она не поняла все это сразу? Ведь то, что произошло той ночью… Он просто поддался на провокацию, он знал, что ей все равно никто не поверит… Ему просто захотелось, как и любому мужчине. Все ложь… никому нельзя верить, никому.
Виолента, захлебываясь слезами, дрожала всем телом.
«Ну, ладно профессор, я это так не оставлю, я тебя… Как же ты мог? Как? Как можно так притворяться?..»
Тело Виоленты, покрытое теперь холодным потом, сводило судорогой. И дело было не только в нервном шоке, а еще и в том, что вся ее злоба, обида, уязвленность начали, казалось, расти где-то внутри.
Виолента, неровно выдохнув, попятилась и с превеликим трудом свернула налево, в свой коридор. На негнущихся ногах она вошла к себе в спальню, где все ей было ненавистно и полно самых отвратительных воспоминаний.
Виолента застыла посреди комнаты, уставившись в пустоту. Чуть погодя, она медленно подняла руку и растерянно посмотрела на кольцо, потом сняла его. Девушка подошла к столу и, открыв ящик, уронила со звоном перстень туда.
Виолента туманным взглядом обвела наваленные на столе учебники: трансфигурация, травология, зельеварение…
Вдруг апатия сменилась своей противоположностью: Виолента, яростно закричав, запустила в учебники пучок серебристых лучей, и те, разбрасываясь многочисленными страницами, разлетелись по комнате, сбив несколько канделябров. Вслед за учебниками в стену полетел стул, затем кресло.
Девушка взмахнула рукой, и второй стул со свистом, перешедшим в треск, ударился об потолок, а потом его остатки разбились вдребезги об пол.
Виолента, тяжело дыша, опустила руки. Немного постояв, она медленно подошла к кровати, цепляясь ногами за валяющиеся по всему полу страницы и щепки.
Она распласталась на постели. Внутри вдруг стало пусто и холодно, а по ее бледному измученному лицу тихо заструились слезы.
Виолента до сих пор не могла поверить в то, что это все происходит с ней. Она ведь так его любила, ей казалось, что он тоже ее любил, но она ошиблась.
Ее снова, опять растоптали…
Девушка всю оставшуюся ночь пялилась в потолок. Какая безысходность… И что теперь делать? Кому теперь верить? Она опять одна… Никого нет… Ничего… Кроме сотен вопросов и воспоминаний. Все опять кончено… Надо опять начинать сначала. Но как, если нет больше ни сил, ни желаний, ни цели?.. Эта мразь, этот ублюдок будто собрал все это в кулак и вложил ей в душу, а потом вдруг резко вырвал вместе с самой душой и сердцем.
Этот мир не оправдал ее надежд, здесь оказалось ровно столько же грязи, лжи и разочарований... И так же никому нет до нее дела.
Что ей эта сила?.. Только вред. Все воспринимают ее, Виоленту, как оболочку для небывалой мощи и больше ничего. И даже он.
Разве это справедливо? Ценное приобретение и все. Но она человек! У нее есть чувства, желания, мечты…пустые, болезненные и несбыточные…опять…
Злоба и жгучее ощущение несправедливости вновь начали душить Виоленту, и она перевернулась на бок.

Всю следующую неделю Виолента пребывала в отвратительнейшем настроении и старалась избегать всех, особенно Снэйпа. Меньше всего ей хотелось что-либо ему объяснять, не хотелось скандалов, ведь она так устала, и потому на зельеварение девушка его полностью игнорировала, что профессора сразу же насторожило.
Виолента перестала, естественно, ходить на дополнительные занятия, и Снэйп теперь старательно искал повод поговорить с ней наедине, но попытки были тщетны.
Однако в пятницу повод все-таки нашелся: Виолента в конце урока, сдав свое зелье, стала убирать рабочее место и случайно задела локтем котел. Тот с грохотом упал на пол, и остатки зелья разлились, мерзко шелестя. И теперь ей надо было это убирать, в то время как остальные ученики торопливо покидали подземелье. Когда дверь за последним учеником закрылась, Снэйп медленно приблизился к Виоленте.
- Ты ничего не хочешь мне рассказать? – тихо поинтересовался он.
Девушка, мысленно успокаивая себя, продолжала вытирать пол и сохраняла молчание.
- Мне повторить вопрос?
Она встала, чтобы отжать тряпку в свой котел.
- Да скажи же, наконец, что-нибудь, - рявкнул Снэйп и, вырвав у нее из рук тряпку, яростно швырнул ее в котел. Зелье забрызгало стол.
- Я не понимаю, о чем вы, сэр, - равнодушно пожала плечами Виолента.
- Что происходит? Что я сделал? Я тебя чем-то обидел? Объясни мне.
- Вы учитель, сэр, - все тем же монотонным голосом ответила она, - и ваши решения, поступки не обсуждаются.
- Прекрати, - прошипел Снэйп, теряя терпение: он не понимал, что происходит, и его это бесило. - Я хочу услышать хоть какие-нибудь объяснения из твоих уст.
- Нет, это вы прекратите! – неожиданно закричала Виолента: ее вдруг прорвало. – Сколько раз я просила вас: не играйте со мною, но вы не слышали. Теперь вы, должно быть довольны: вы победили, ваша маска, как всегда, оказалась безупречна. Я была просто дурой, поверив вам, но я не доставлю вам удовольствия и не стану никому плакаться. Но вы об этом пожалеете! – кричала она ему в лицо. – Я вас уничтожу, потому что я вас теперь ненавижу! Вы аморальный урод, змея!
- Да что с вами? – Снэйп побледнел и в замешательстве шагнул к ней: - Тебе, что, кто-то уже промыл мозги? Я ведь…Ты многое для меня значишь, ты же знаешь: я бы никогда…
Сильный и точный удар в челюсть не дал ему договорить, и он немного пошатнулся.
- ЛЖЕЦ! – завизжала Виолента, столько времени державшая все в себе. – НЕНАВИЖУ!!! – и она, яростно толкнув его, схватила учебники и плача выбежала из кабинета, при этом громко хлопнув дверью.
Виолента думала, что когда выскажется, то ей станет легче, но оказалось наоборот: ее теперь раздражало все и вся, она окончательно ушла в себя и успела даже крупно поссориться с Гермионой на этой неделе, потому что та пыталась выяснить причину ее скверного настроения, за что тут же была послана довольно-таки в грубой форме.
Все попытки Снэйпа выяснить, что с ней случилось, заканчивались скандалами и истериками, и потому он решил немного подождать, пока буря утихнет.
Ощущение чего-то неизбежного теперь все сильнее и сильнее угнетало Виоленту, кошмары стали обычным делом. И все время одно и то же: Темный Лорд, кровь и хаос. С каждой ночью она все отчетливее чувствовала его пальцы на своем теле, его дыхание… И ее это пугало. Он как будто перетягивал ее реальность в свою сторону. В ее снах было множество коридоров и закрытых дверей, а все коридоры вели на готическое кладбище, и девушка не могла никуда свернуть.
Виолента целыми днями ходила разбитая. Спустя некоторое время, к этим кошмарам добавились другие: ей снились родители, они махали руками, кричали на нее, а она никак не могла побороть в себя ярость и обиду. После этих снов девушке начало казаться, что она убила их осознанно, и от этого становилось еще хуже.
Теперь Виолента почти не ела, похудела, щеки ввалились, а под глазами красовались черные мешки.
Все время девушка посвящала учебе, чтобы забыться. Она часами пропадала в библиотеке, а засыпала в обнимку с учебниками.
Но чем ближе становилось это н е и з б е ж н о е, тем чаще Виолента думала об этом.
И еще: ей все не давали покоя те многочисленные двери из кошмаров и тот таинственный ключик, подаренный ей перед Рождеством неизвестно кем. Возможно, Темным Лордом.

Был уже конец марта, солнце стояло высоко и освещало окрестности Хогвартса.
Виолента не спеша брела по берегу озера, которое еще несколько дней назад было полем боя участников Турнира. Здесь проходило второе испытание.
Спустившись к воде, Виолента села на крупный валун, положив на него предварительно два имеющихся при ней учебника. В последнее время она приходила сюда довольно-таки часто, потому что здесь было очень спокойно и безлюдно. Водная гладь озера, изобилуя по краям распускающимися радужными цветами, переливалась на солнце и лечила вконец израненные нервы, сердце и душу.
Виолента, сложив руки на коленях, задумчиво посмотрела в даль. Мысли ее путались и носились в голове хаотично (для нее все еще было невыносимо находиться на уроках зельварения).
Виолента аккуратно сняла с тонкой шеи золотую цепочку, на которой она уже несколько месяцев носила тот самый ключик от таинственной, неизвестной двери. Девушка положила ключик на ладонь и в сотый раз осмотрела его, но как обычно безрезультатно: не одного намека на дверь, которую он должен был открывать. Может, одну из тех, что она видела во сне, но, где находилась эта дверь, она не имела представления.
- Забавная вещица, неправда ли? – раздался сзади тихий мужской голос.
Виолента вздрогнула и, сжав ключ в кулаке, обернулась.
- Прошу прощения? – она окинула взглядом гостя: это был Люциус Малфой – она узнала по голосу.
Он был высокий, все в том же черном плаще и с тростью, белоснежные волосы обрамляли красивое моложавое лицо, шедшее в разрез с холодными серыми глазами. Малфой и в правду был очень красив.
- Я, надеюсь, не помешал? – Малфой спустился к воде и встал напротив девушки.
- В зависимости от цели вашего визита, - равнодушно бросила Виолента.
- Ну да, - он мягко улыбнулся. – Мое имя Люциус Малфой. Ведь мы, кажется, не знакомы? – и поцеловал ей руку.
- Очень мило. Виолента Дайдхард.
- О, я много слышал о вас, - кивнул Малфой, все еще улыбаясь.
- Вряд ли хорошее, если источником информации был ваш сын.
Роскошная улыбка Малфоя мгновенно улетучилась:
- Драко иногда бывает крайне не сдержан, моя вина, - он снова попытался изобразить улыбку. – Издержки воспитания, знаете ли. Но это неважно. Я хотел бы поговорить с вами о другом деле.
- Я не имею дел с Пожирателями Смерти, - Виолента в упор посмотрела на Малфоя, на его реакцию. Он посерел, и она нанесла второй удар: - Разве профессор Снэйп не сказал вам?
- Ах, вот оно что, - Малфой облегченно вздохнул, - вы подслушивали. Крайне неосмотрительно, - он крутанул трость. – Но ведь вы не дослушали до конца?
- Нет, - вынуждена была признать Виолента, - но в этом не было необходимости.
- Вы напрасно так думаете. Видите ли, - заговорчески прошептал Люциус, приблизившись к ней, - я давно знаю Снэйпа, он одиночка и у него свои игры, мне просто не хотелось, чтобы он разрушил еще и вашу жизнь.
- Да неужели?! – криво усмехнулась Виолента. – За кого вы меня принимаете? Я что, так похожа на идиотку?
- Нет. Что вы? Я сказал вам правду, - он коснулся ее плеча, и девушка вздрогнула. – Я знаю, вам сейчас нелегко и вы не верите мне, но мне крайне нужна ваша помощь, а я могу помочь вам.
- Я вас слушаю, - скривилась Виолента.
- Нет, нет, - прошептал Малфой, выпрямляясь и беспокойно озираясь. - Не здесь. Вам разрешено посещать Хогсмид?
- Да, но я там ни разу не была, - девушка тряхнула волосами. – Не было времени.
- Тогда, прошу вас, найдите его завтра вечером. Это очень важно.
- Когда и где?
- На северной окраине есть много маленьких домиков, предназначенных для отдыха, в основном они пустуют. Встретимся в восемь, в доме номер четыре. Я буду ждать вас. Вы ведь придете?
- Я должна подумать.
- Подумайте хорошо, мисс Дайдхард, - холодные глаза Малфоя сузились. – Это и в ваших интересах тоже.
Он начал подниматься по склону.
- Одну минуту, сэр, - остановила его Виолента, когда он поравнялся с ней. – Почему вас заинтересовало это? – она продемонстрировала ключ, лежащий на ее ладони.
- Я обязательно поделюсь с вами своими соображениями на этот счет, - быстро ответил Малфой. – Уверен, что смогу заинтересовать вас. Главное приходите.
Он быстро поднялся по склону и исчез в тени близлежащих деревьев.
- Как будто притягиваю к себе всякое дерьмо, - пробормотала Виолента, проводив Малфоя беспокойным взглядом, и встала.
Она пошла к школе, когда солнце уже начало садиться. Ей, бесспорно, было любопытно, что Малфою могло понадобиться от нее, и как он собирался заставить ее, себя слушать, если Виолента слышала его разговор со Снэйпом. К тому же, Люциус произвел не нее крайне неприятное впечатление: он был насквозь искусственным и манерным, уж слишком манерным. Но все же ему удалось заинтриговать ее. К тому же ей нужны были ответы, а он, похоже, что-то знал о том таинственном ключе.
Исходя из всего этого, Виолента решила все же встретиться завтра с Малфоем в Хогсмиде, только осталось узнать, где находятся те домики, о которых он говорил. Она пришла к выводу, что надо спросить об этом у близнецов Уизли во время ужина. Уж они-то наверняка знали. Сами рассказывали, что облазили Хогсмид вдоль и поперек.

- Послушай, Джордж, - начала Виолента, когда все уже приступили к фруктовому десерту, - я завтра собираюсь в Хогсмид…
- Ну, наконец-то ты соизволила! – воскликнул тот.
- Пойдем с нами, - заулыбался Фред, слегка толкнув ее плечом.
- Да нет, спасибо, - пробормотала Виолента, - я просто хотела узнать…Я слышала, что там где-то есть домики для отдыха…
- Да, - кивнул Джордж, - есть, но туда лучше не соваться.
- Злачное место, - подтвердил Фред, - там, к тому же, нечего делать.
- Я просто хотела найти какое-нибудь тихое местечко, - осторожно продолжила девушка, - где можно спокойно почитать.
- Ну и ну, - рассмеялся Фред, - тебе тогда прямая дорога в библиотеку.
- Ничего смешного, - скривилась Виолента, - я просто хочу сменить обстановку.
- Давай сходим в Дырявый котел, - предложил Джордж.
- В следующие выходные пожалуйста, но завтра у меня дела, - улыбнулась она.
- У тебя что, свидание?! – воскликнул Дин Томас, который, судя по всему, слышал их разговор лишь кусками.
Он крикнул это слишком громко, и за соседними столами захихикали.
- Ну? – не унимался Дин.
- Тихо, - Виолента, покраснев, замахала на него руками. – Нет у меня никакого свидания.
Она обеспокоено посмотрела по сторонам и случайно встретилась взглядом с профессором по зельеварению, который, похоже, слышал вопли Томаса, и это, к удивлению девушки, его задело за живое. Виолента быстро отвела взгляд и вновь повернулась к Фреду.
- Ну, так ты мне объяснишь, как туда дойти? – по ее телу все еще пробегала дрожь от его взгляда, но, наверное, ей все же показалось: ведь она все еще любила его. – Объяснишь? – повторила она, чтобы окончательно успокоится.
- Да без проблем, - улыбнулся Фред.
- Спасибо, - Виолента улыбнулась в ответ.
- А, может, тебя все-таки проводить? – спросил Джордж.
- Не стоит.

По дороге, лежащей через Хогсмид, Виолента, к счастью, никого не встретила из знакомых ей людей, хотя в субботу здесь было довольно-таки людно.
Но чем дальше на север она уходила, тем меньше народу ей встречалось. Улочки становились более мрачными и неприветливыми. Торговых точек и кафешек уже почти не было. Виолента свернула в очередной узкий грязный переулок между двумя полуразвалившимися прогнившими деревянными домами и, пройдя сквозь него, вышла на пустую, еле освещенную единственным фонарем, площадь, которая была вся усеяна рваными коробками и прочим мусором.
Девушка в нерешительности застыла в центре площадки, борясь с неизвестно откуда взявшимся страхом. Она, вглядываясь во тьму, снова двинулась вперед. Вскоре вдали она увидела десяток черных силуэтов, судя по всему, тех самых домиков. Еще шаг. Вдруг раздался душераздирающий вопль, и несколько ободранных кошек пронеслись по площади, подняв облако пыли. Виолента судорожно выдохнула и, закутавшись поплотнее в черный кожаный плащ, быстро пошла в сторону домиков. Но с каждым шагом она все отчетливее ощущала страх и холод, а еще ее не покидало чувство, что она здесь не одна. Сейчас девушка торопливо шагала по узенькой, вымощенной серыми камнями, дорожке. Вдруг пред ней выросла длинная вытянутая тень. Виолента замерла и в нерешительности подняла взгляд. Перед ней прямо в воздухе повисла высокая, закутанная в плащ, фигура. Лицо пришельца было полностью скрыто капюшоном. Виолента оторопела и сделала шаг назад. При выдохе из ее уст вырвалось облако пара. Это был не призрак, а нечто материальное. Фигура, зловеще покачиваясь, висела в воздухе, не издавая ни звука. Девушка внимательно всматривалась во тьму капюшона, но тот обтягивал все лицо незнакомца, оставляя лишь небольшую прорезь для невидимого рта. Неожиданно пришелец начал медленно приближаться к девушке, она растерялась и попятилась. Холод и отчаяние внутри стали возрастать, пульсируя по всему телу. За ее спиной внезапно вспыхнул серебристый огонь. Фигура в плаще задрожала и с бешеной скоростью метнулась ввысь.
Виолента растерянно заморгала и, более ли менее придя в себя, огляделась по сторонам, но вокруг не было ни души. Может, ей показалось? Но… но… Девушка еще раз огляделась – никого. Ну, ладно…
Виолента, чуть ли не бегом, направилась к домикам и через минуту была уже на месте. Теперь она не спеша шла вдоль ряда этих мрачных перекошенных строений, вглядываясь в их номера, грязные и с облупившейся краской. Но время от времени девушка все же смотрела по сторонам, однако вокруг было пусто, то существо исчезло, забрав с собой болезненный морозец.
Так, седьмой… шестой… пятый… Ага, вот… «Дом для отдыха №4».
Виолента стала медленно подниматься по высоким скрипящим, грозящимся при каждом новом шаге развалится, ступеням. Наконец, она оказалась на узенькой, столь же дряблой, площадке перед входной дверью.
Девушка взялась за ручку и, еще раз осмотрев дом, толкнула дверь. Та, нехотя заскрежетав, отварилась.
Виолента шагнула в полумрак небольшой комнаты с низким потолком и темно-бардовыми стенами. Большое окно на противоположной стене было занавешено тяжелыми грязно-розовыми шторами. Посреди комнаты стоял роскошный, обитый золотистым шелком, диван, который абсолютно не гармонировал с обстановкой комнаты. Перед диваном стоял низкий хрустальный столик, на котором располагалось блюдо с фруктами, два изящных бокала и металлическое ведерко со льдом и шампанским.
- Прошу, проходите, мисс Дайдхард, - Малфой закрыл за ее спиной дверь и прошел к дивану. – Я, конечно, понимаю, это дыра… что мог, я сделал, но… Вы присаживайтесь.
Виолента, поежившись, сняла пальто, повесила его на спинку дивана и села.
- Фрукты? Шампанское? – улыбнулся Малфой.
- Дело, - коротко ответила Виолента, посмотрев на него в упор.
- Как пожелаете, - лицо Малфоя стало серьезным, и он присел на противоположный край дивана, положив руку на подлокотник.
- Ну? – Виолента откинулась на спинку дивана, не сводя с него темных глаз.
- Видите ли, - начал Люциус, помолчав, - вы знаете о моем прошлом, потому не стану повторяться. Но за последние 14 лет многое изменилось, мы все изменились. Тогда я был готов пожертвовать многим ради Темного Лорда, но сейчас…у меня появился сын, стабильность, и я не хочу все это потерять, а именно так, возможно, и произойдет, если Темный Лорд вернется. Вы следите за ходом моих мыслей?
- Насколько могу, - осторожно ответила Виолента, положив ногу на ногу и скрестив пальцы на острой коленке. – Продолжайте.
- Его можно остановить только одним способом – убить. И я знаю как, но мне нужна ваша помощь.
- С какой стати я должна вам верить? Я вас совсем не знаю, - прищурилась девушка.
- Потому что я люблю своего сына, - глаза Малфоя блеснули, - я не хочу, чтобы Темный Лорд шантажировал меня при помощи моего ребенка, чтобы, в конце концов, Драко стал Пожирателем Смерти и погиб либо от рук убийц из Министерства, либо от рук Темного Лорда.
- У вашего сына есть выбор, - сухо напомнила ему Виолента.
- У детей Пожирателей Смерти нет выбора, - покачал головой Малфой. – Это их долг, долг чистой крови. И так будет, пока он жив.
- Допустим, вы говорите правду, чисто гипотетически, - Виолента поправила спадающие на лицо рыже-каштановые волосы. – Вы, я так понимаю, хотите выйти из игры. Но почему только сейчас? У вас было четырнадцать лет, чтобы положить этому конец. Или я ошибаюсь?
- Потому что сейчас это стало реально, как никогда раньше. Да и к тому же, знаете, очень тяжело пересматривать свои приоритеты.
- И вы их пересмотрели? – усмехнулась Виолента. – Сомневаюсь.
- Уверяю вас. Хотя, суть, очевидно, нет, но форму, пожалуй, пришлось, - Малфой медленно стянул перчатки. – Я никогда не перестану ненавидеть грязнокровок, не стану притворяться. Они мерзкие твари, ради которых я не собираюсь теперь рушить свой вновь созданный мир.
- Вот в это я верю, - кивнула девушка, подняв взгляд от его рук. – Что же касается остального…Не знаю. Маловероятно. Мне вообще непонятна вся эта ситуация. А почему, кстати, вы решили говорить на эту тему со мной?
- Вы как никто другой можете понять меня, ведь он уже отнял у вас семью и будет продолжать играть с вами. Ему нужна ваша сила
- Вы уверены? – напряглась Виолента, впервые проявляя явный интерес к происходящему.
- Насколько возможно, - усмехнулся Малфой. – Ведь, в конце концов, ни в чем не сомневаются только дураки.
- Может, вам лучше обратится к Дамблдору? Сил и опыта у него побольше, чем у меня, да и идей, я думаю тоже.
- Дело в том, что для моего плана подходите лишь вы, - наклонил голову на бок Люциус.
- Это смешно, - из уст Виоленты вырвался истерический смешок. – Я не могу его убить. У директора наверняка найдутся другие предложения.
- Четырнадцать лет назад их не было, сейчас ничего не изменилось. И если у Дамблдора была бы возможность покончить с Темным Лордом, он давно бы это сделал. Но Дамблдор даже не может приблизиться к нему.
- Хорошо, - Виолента задумчиво качнула ногой. – Вы меня почти убедили. Вы все очень убедительны. Снэйп тоже был убедителен. Зачем вы говорили с ним обо мне, если с прошлым покончено?
- Я должен был знать, что ему известно.
- Зачем?
- Это просто, - лукаво улыбнулся Малфой. – Что известно Снэйпу, то и Темному Лорду.
- Слишком просто, - недоверчиво поморщилась Виолента. – К тому же, Волан-де-Морту и так известно обо мне слишком много.
- Информации не бывает слишком много, вам следовало бы это знать.
- Не исключено. Ладно. Итак, ваше предложение.
Малфой пододвинулся к Виоленте ближе:
- Вы принесли с собой ключ?
- Да, - она сняла цепочку с ключом с шеи и положила его в протянутую ладонь Люциуса.
- Вот, - он взялся пальцами за концы цепочки, та стала безвольно покачиваться. – Этот ключ открывает одну очень интересную комнату в Хогвартсе. Эта комната хранит чрезвычайно могущественное оружие: семь кинжалов Перлита. Каждое лезвие этих кинжалов закалено в крови и плоти, и в каждом заключен могущественный дух. Но нам нужен лишь один. Кинжал «лед», этим кинжалом можно убить любого волшебника, даже бессмертного. Теперь вы меня понимаете?
- Вполне, - кивнула Виолента. – Но даже если бы я захотела, то, как бы я нашла эту комнату?
- Это не проблема, - Малфой понизил голос. – Я знаю, где она. Вам нужно лишь извлечь его оттуда.
- А заклятия? Ведь не войду же я туда вот так, запросто, возьму кинжал и выйду?
- Именно так, - Малфой был невозмутим. – Зачем охранять то, чье место нахождение практически никому неизвестно?
- Что же вы сами это не сделаете? – ухмыльнулась Виолента.
- Мое появление в школе уже вызывает подозрение и толки, а что же будет, если я стану шнырять по коридорам?
- И этим кинжалом можно будет убить Волан-де-Морта? – с сомнением в голосе спросила девушка, все еще чувствуя подвох.
- Да. Ведь вы же тоже хотите от него избавиться? Освободиться от его незримого присутствия?
- Ну, не знаю, - Виолента задумчиво посмотрела на дверь. – Это, конечно, заманчиво, но…
- Думайте. Я вас не тороплю, но только представьте, сколько жизней вы можете сохранить, - глаза Малфоя загадочно блеснули, и он вернул ей ключ. - А я пока открою шампанское, если не возражаете. Вы, по крайней мере, меня выслушали.
Виолента слегка кивнула. Ее мучили сомнения: Малфой ей определенно не нравился, но он говорил вполне разумные вещи. Никакой расплывчатости, никаких недоговорок. И все же она сомневалась.
- Возьмите, - Малфой протянул ей бокал шампанского.
- Почему я? – спросила Виолента, беря бокал.
- У вас есть возможность и сила. И вы мне нравитесь, - он слегка коснулся своим бокалом ее. – Так мы договорились?
После некоторых колебаний девушка кивнула. Малфой удовлетворенно улыбнулся, и они осушили бокалы.
- Что ж, вы сделали правильный выбор.
- Надеюсь.
- Не сомневайтесь.
Малфой внимательно смотрел на нее. Виоленте показалось, что в комнате стало немного жарко, и она опустила глаза. Она знала такие взгляды. Они не обещали ничего хорошего.
- Как я найду комнату? – спросила Виолента, изучая стол.
- Возьмите.
Виолента подняла взгляд: Малфой протягивал ей сложенный пергамент.
- Здесь карта.
Девушка взяла пергамент и встала.
- Мне пора, - она поставила бокал на стол.
- Да, конечно, - Малфой тоже встал. – Я помогу вам, позвольте, - он надел на нее плащ. – И еще: постарайтесь не затягивать с этим. Каждый день на счету. И не ошибитесь.
- Я понимаю.
- Хорошо, - на тонкие губы Люциуса легла обворожительная улыбка. – Я в вас не ошибся.
Интересно, а я в вас?
- И последний вопрос, - Виолента открыла дверь, но на мгновение обернулась: - Это вы прислали мне ожерелье с ключом?
- Оригинально, не правда ли? – улыбка Малфоя стала еще более пленительной.
- Очаровательно, - задумчиво протянула Виолента, рассеянно усмехнувшись, и вышла прочь.

Привет из прошлого.

Виолента была в темной комнате, но постепенно стены начали трескаться, и через них заструился яркий слепящий свет. Послышались голоса.
- Но директор, это моя обязанность, - вещал возмущенный женский голос.
- Никто не спорит, - устало ответил ее собеседник, мужчина. – Но, по словам Северуса, здесь имеет место быть применение Черной Магии, и потому разумнее поручить мисс Дайдхард ему. Вы нужнее мистеру Бэгмэну.
- Профессору Снэйпу самому нужна медицинская помощь.
- Я в полном порядке, - перебил женщину раздраженный голос Снэйпа. – Даже шрамов не останется.
Виолента открыла глаза: она была в больничном крыле. У окна стояли Дамблдор и мадам Помфри, чуть левее Снэйп надевал на себя белоснежную блузу, его грудная клетка была туго забинтована.
- О, мисс Дайдхард, вы очнулись? – Дамблдор, повернувшись к ней, устало улыбнулся. – Как вы себя чувствуете?
Виолента растерянно пожала плечами, не зная, что и сказать.
- В следующий раз будьте аккуратнее с нашим профессором зельеварения – он у нас единственный, - подмигнул ей директор. – Ну что ж, - он вновь повернулся к мадам Помфри. – Идемте со мною. Нам надо бы обсудить с профессором Стеблем необходимые растения для больничного крыла.
Через несколько секунд хлопнула дверь, и в комнате повисла гробовая тишина.
- Ну? – медленно произнес Снэйп и, застегнувшись, подошел к ее постели: - Теперь мы можем поговорить спокойно?
- Да, - тихо ответила Виолента, не смея посмотреть на него. Ей было стыдно: она знала, почему профессор был весь в бинтах.
- Хорошо, - Снэйп присел на кровать в ногах девушки, чуть поморщившись от боли. – Сразу переду к делу. Скажу то, что ты должна была понять бы сама: все сказанное мною Малфою относительно моих чувств к тебе - полная ложь. Между прочим, подслушивая, ты совершенно упустила тот факт, что Малфой не узнал о тебе ничего существенного, по крайней мере, из того, что он не знал. А знал он очень много. Больше, чем мне хотелось бы.
- Ну ладно, - раздосадовано пробормотала Виолента, - я идиотка, полная дура. Ты доволен?
- О, да, - со свистом выдохнул Снэйп. В его голосе прозвучала ирония. – Я просто в восторге. Незаметно?
- Прекрати, - прошептала девушка. – Я виновата, прости.
Они снова замолчали, но на этот раз Виолента первая нарушила тишину:
- А зачем он это делал? Малфой?
- Наверное, - задумчиво протянул Снэйп, изучая ногти: - для того, чтобы хоть как-то оправдать себя в глазах Хозяина, по его возвращению. Я должен был ему подыгрывать. Видишь ли, - он напряженно потер висок, - когда я решил покинуть ряды Пожирателей Смерти, я знал, что должен заплатить за свои грехи. И я стал работать, как бы это сказать…быть шпионом среди его приспешников, и если он вернется, когда он вернется, - поправился он, - я буду снова там. Потому мне нельзя было себя компрометировать в глазах Малфоя, так что я должен был опровергнуть все его догадки. Похоже, - вздохнул профессор, - я сделал это убедительно. Ведь ты даже не стала меня слушать, не говоря уже о том, что ты чуть не сломала мне челюсть, а сегодня, так вообще, чуть не убила. Тебе, наверное, будет приятно услышать, что многие твои слова причинили мне боль, еще большую, чем физические увечья.
Виолента вспыхнула, но промолчала.
- Должен заметить, - выдержав паузу, продолжил Снэйп, - меня крайне беспокоит поведение мистера Малфоя.
- Меня, представь себе, тоже, - буркнула Виолента.
- Рад, что к тебе вновь вернулся здоровый цинизм, - усмехнулся Снэйп. – Должно быть, противоядие подействовало.
- Противоядие? – Виолента села в постели.
- Бросьте, - скривился профессор, - что еще вы ждали от него?
- Ничего… я… Чем он травил меня?
- Ошибкой моей молодости, - Снэйп напрягся. – Когда я только стал Пожирателем Смерти, моя основная задача была в том, чтобы изобрести яд, полностью разрушающий сознание, чтобы человек мог все так же правильно функционировать, но уже не мог бы сопротивляться даже самым элементарным заклятиям. Вообще, Темный Лорд смотрел намного шире, то есть предполагалось, что человек «подсаженный» на этот медленный яд, абсолютно не в состояние противиться Империусу. Любой человек, даже ты. Дело в том, что Империус может сработать немного неправильно, имеется ввиду, если жертва станет оказывать слишком отчаянное сопротивление, то сойдет с ума и окончательно выйдет из-под контроля. Мною придуманный состав оказался очень кстати: он полностью парализовал волю, стопроцентное привыкание и нет противоядия. Крайне послушная марионетка – идеальное оружие. Но, видимо, тогда я был не полным идиотом, и решил все же на всякий случай соорудить противоядие. Об этом, естественно, никто не знал, да и не знает. Уж слишком не хотелось пасть жертвой собственного оружия.
- И как давно ты знал, что со мною происходит? – вскинула брови Виолента.
- Догадываться я начал две недели назад…
- Почти сразу?
- Да. Но убедил меня инцидент с Бэгмэном, - Снэйп время от времени потирал левое запястье. – Он, конечно, чудак, но даже для тебя это было уже слишком. К тому же, я прекрасно знаю симптомы отравления. Ведь противоядие мне было особо не на ком проверять, пришлось на себе. Да, и кстати, - его глаза укоризненно блеснули: - я предупреждал тебя, чтобы ты не снимала перстень Энея. Он бы сразу указал на яд, но ты, как обычно, меня не послушала.
- Я посмотрела бы на тебя в такой ситуации, - пробурчала Виолента.
- Ну, по крайней мере, я бы тебя выслушал.
- Или отравил, - съязвила она.
- Зато ты бы не мучилась. Верно? - поджал тонкие губы Снэйп.
Виолента скрестила руки на груди и показала ему язык.
- Очень мило, - он погладил ее по ноге. – Так, ну, похоже, с этим мы разобрались.
- Ты на меня не злишься? – осторожно поинтересовалась девушка, нервно теребя угол простыни. – Ты простил меня? Мне… мне просто было больно слышать такие вещи от тебя.
- Ты извиняешься?
- Да. Я… я сказала много лишнего. Все это…я на самом деле так не думаю. Что угодно…только прости.
- Ну, здесь, я полагаю, мы что-нибудь придумаем, - прищурился Снэйп, задумчиво пригладив волосы. – Тебе придется сделать для меня нечто особенное.
- Например? – заискивающе улыбнулась Виолента и слегка покраснела.
- Я еще не решил. А пока меня беспокоит кое-что другое, - лицо его вдруг стало серьезным, а в голосе зазвучало раздражение, - И вот, мы опять возвращаемся к твоей безалаберности и инфантильности. Понимаешь, о чем пойдет речь?
Виолента побледнела и, как можно убедительнее, отрицательно покачала головой.
- Вот как? – холодно спросил Снэйп. – У вас, что, так быстро вылетел из памяти, слава Богу, неудачный суицид? Я просто поражаюсь, - напустился он на девушку, - как в вашу маленькую головку приходят такие бредовые мысли? Чем вы думаете и думаете ли вообще? Зачем вам это понадобилось? Вам не хватает острых ощущений?
- Мне было очень плохо, - чуть не плача, пробормотала Виолента, - я… я… все стало вдруг так бессмысленно, я потерялась и запуталась окончательно, мне было невыносимо и скучно…
- Вы решили, что самоубийство вас развеселит? – лицо Снэйпа передернула болезненная усмешка. – Я даже не мог себе представить, что вы настолько неординарны.
- Не издевайся надо мной, мне и так нелегко…
- Я над тобой издеваюсь, Дайдхард?! – стиснув зубы, прошипел профессор. – А что, если бы попытка удалась? Ладно, вы не думаете о себе, обо мне, так подумали хотя бы о том, что вы, быть может, единственная надежда на спасение этого мира от смерти и разрушения…но вам плевать!
- Ты не понимаешь! – в исступление закричала Виолента.
Зачем он с ней так?
- Так объясните мне, - рявкнул Снэйп и вскочил, как ошпаренный.
- Он… он угрожает мне, он сказал, что если я стану его, то он сохранит жизни полукровок Хогвартса. Он вешает все на меня, - задыхаясь, говорила Виолента. – Это ужасно… После произошедшего, мне начинает казаться, что я убила своих родителей осознанно. Он сказал, что поможет мне контролировать себя. Посмотри, я ведь чуть тебя не убила…А я люблю тебя, так люблю…
- Ну, ладно, ладно. Успокойся, - смягчился Снэйп и снова присел, обняв ее за плечи, - а то, что ты творила последние несколько недель… Думаю, ты в полной мере ощутила на себе влияние Империуса. Успокойся.
- Я… я не хочу, - всхлипывала она, вздрагивая, - не могу взять на себя такую ответственность…я не хочу… Я не готова… Это так несправедливо.
- Тут ты права. Но… но мы что-нибудь придумаем, - прошептал Снэйп, - я никогда не отдам ему тебя. Никогда. Но то, что ты сейчас сказала, это неизменный факт. Ты не готова к происходящему, но оно тебя ждет. Темный Лорд, при помощи Малфоя, пытался спровоцировать тебя, и ему почти удалось это сделать. Министерство не спустит с тебя теперь глаз, это точно. И это очень плохо.
- Они хотят, чтобы я покинула Хогвартс? – в ужасе пролепетала Виолента.
- Не имеет значения. Дамблдор не позволит им этого сделать. А сейчас, - профессор слегка отстранил ее от себя, - успокаивайся. Тебе нельзя распускать нюни. Темный Лорд сделал новый ход, теперь наша очередь.
- Что ты предлагаешь? – спросила Виолента, утирая слезы.
- Я думаю, тебе не стоит разочаровывать мистера Малфоя, - его глаза напряженно горели, - пусть считает, что все идет по плану. Мне эта идея совсем не нравится, но, на данный момент, это самое разумное. Возможно, всплывет что-нибудь интересное, но будь с ним осторожна. За его спиной стоит Темный Лорд, а я затрудняюсь даже предполагать, что творится в воспаленном мозгу того.
- Может, на Малфоя надавить? – Виолента, более ли менее успокоившись, откинулась на подушку.
- Нет, я же сказал, что это опасно, - оборвал ее Снэйп.
- Ну, хорошо, - вздохнула девушка. – Я буду делать все, как ты говоришь, Северус.
- Где-то я уже это слышал, - скептически заметил он.
- Честное слово.
Профессор тяжело вздохнул, всем своим видом выражая недоверие.
- Ты сомневаешься, что я справлюсь? Это из-за произошедшего?
- Произошедшее не стало для меня сюрпризом. Ты угодила в ловушку. Зная, насколько может быть убедительным Малфой, все вполне закономерно, к сожалению. Но сейчас, не думай об этом, котенок, - Снэйп приблизился к ней и поцеловал: - Это был урок и для меня. Ты для меня много значишь, вероятно, я понял это, когда почти потерял тебя. Меня, честно говоря, это пугает…
- Что?
- Что я так безумно люблю тебя, - прошептал Снэйп, на его щеках заиграл румянец. – Я чувствую себя крайне глупо. Я пытался… я боролся с этим наваждением, но чувства и желания оказались сильнее. Я надеялся, что это пройдет. Я… я просто не мог даже представить, что это… будет моя ученица. Я боялся и все еще боюсь, что я, возможно, не тот человек, который нужен тебе… Не хочу заставлять тебя страдать…Тогда, в Рождество… я раньше никогда не ощущал себя таким нужным, таким счастливым… Но потом, - он исподлобья посмотрел на нее, - но потом меня начали душить сомнения…Ты не жалеешь о той ночи?
- Ты самый лучший, помнишь? И та ночь тоже была самой лучшей, - Виолента улыбнулась той самой очаровательной улыбкой, от которой профессору становилось жарко. – И, надеюсь, не последней.
- Ничего, - криво усмехнулся Снэйп, - тебе еще предстоит искупать свое дурное поведение.
- Что поделаешь, сэр, - притворно вздохнула девушка. – Когда взыскание?
- Я еще подумаю, - он нежно погладил ее по спутанным волосам.
После затянувшейся паузы Снэйп встал.
- Пока никого нет, надо заняться дыркой в твоей груди, - он подошел к столу и открыл верхний ящик.
- Почему я все еще жива? – выпалила Виолента.
Он на секунду замер и обернулся:
- Думаю, дело в чудном наполнении твоих вен. По ним течет сама жизнь, которая не в силах остановиться, даже когда останавливается сердце, и душа покидает тело.
- Вечность – это слишком долго.
- Не будь так пессимистична.
- А, может, это то, второе вещество? Что это? Ты узнал?
- Я над этим работаю, - отрезал Снэйп и достал из верхнего ящика, знакомый до ужаса, спице подобный предмет и пузырек с темной жидкостью.
- А, может, не надо? – с надеждой в голосе спросила Виолента.
- Еще как надо, - заверил ее Снэйп и, садясь на прежнее место, ухмыльнулся. – Нечего всякие глупости творить.
- Но ведь и так все заживет, - жалобно прохныкала девушка, вжавшись в подушку: - это же не какая-то там магическая рана.
- Так она заживет быстрее, - безапелляционно заявил профессор. – И вообще, я не вижу необходимости в ваших консультациях.
- Но…
- Это не обсуждается, - он обмакнул «спицу» в пузырек и, закрыв, поставил обратно на ночной столик. – Давай, приспусти ворот ночной рубашки.
- Виолента вцепилась в воротник мертвой хваткой:
- Нет, не надо, я не хочу!
- Хватит капризничать, - прорычал Снэйп и попытался убрать ее руки, - Ведешь себя, как маленькая. Раньше надо было думать.
- Я не хочу, - ныла девушка.
- А мне все равно, что вы там хотите, а что не хотите, - процедил он сквозь зубы и с усилием отодрал ее руки от воротничка.
- Не надо! – вопила Виолента, дергаясь.
- Прекратите дрыгаться, – рявкнул Снэйп, обнажая ее рану, - а то сейчас еще одна дыра будет!
- Вы специально нашли самый болезненный способ лечения! - девушка отчаянно брыкалась.
- Естественно, - кряхтел профессор, пытаясь ее скрутить. – Чтоб у вас больше не возникали такие идиотские идеи, - он, наконец-то, завел ей руки за голову и придавил ногой ее колени, но Виолента все еще отчаянно сопротивлялась. – Угомонитесь! – взорвался он.
- Что здесь происходит?
Они оба обернулись: в дверях застыл директор. На его лице было удивление, но затем он улыбнулся:
- Что, мисс Дайдхард отказывается принимать лекарство, Северус?
- У нее здесь колотая рана, - Снэйп отпустил девушку и встал. – Надо обработать изнутри. Но мисс Дайдхард, видимо, не считает это необходимым.
- Ну что ж, - задумчиво произнес Дамблдор, - может, тогда мне взглянуть?
- Нет-нет, - поспешно пробормотала Виолента, - профессор Снэйп как раз уже убедил меня.
- Ну и хорошо, - улыбнулся директор.
Снэйп промазал ей рану изнутри. Виолента скрипела зубами, но молчала. Затем профессор протер порез еще каким-то зельем без цвета и без запаха, и та мгновенно затянулась.
- Замечательно, профессор Снэйп, - Дамблдор добродушно хлопнул его по плечу, и Виолента заметила, как тот стиснул зубы. – Может, вам стоит помочь мадам Помфри ликвидировать увечья у участников после следующих игр по квиддичу?
Снэйп изобразил улыбку исключительно из вежливости и, нервными движениями побросав лекарства на поднос, торопливо вышел. Он вернулся через пару минут.
- Если мои услуги больше не нужны, директор…
- Нет, Северус, но я хочу, чтобы вы еще ненадолго задержались.
Виолента не дала профессору ответить:
- И что со мной теперь будет? – задала вопрос она, мучающий ее уже несколько часов, и посмотрела на директора.
- Учитывая, что вы находились под влиянием Империуса, - медленно произнес он, - то обвинения предъявлены не будут. Мистер Бэгмэн, услышав о произошедшем с вами, проявил великодушие и понимание, а профессор Снэйп… Как вы считаете, Северус? – Дамблдор посмотрел на Снэйпа поверх очков.
- У меня нет претензий, - коротко ответил он.
- Вот видите. Так что на этот счет тебе не стоит волноваться, но я хочу спросить тебя, Виолента: кто наложил на тебя заклятие Империус?
Виолента растерянно посмотрела на Снэйпа, но тот отвел взгляд, всем своим видом давая понять, что решает здесь она.
- Ну… ну, я даже не знаю, - неуверенно пробормотала девушка, опуская взгляд.
- Вам лучше все рассказать, Дайдхард, - раздался холодный голос Снэйпа. – Не стоит брать на себя слишком много.
Виолента судорожно выдохнула.
- Волан-де-Морт.
И она рассказала Дамблдору все, касаемо Темного Лорда: о его угрозах, обещаниях, предупреждениях. Пока она говорила, в комнате висела гробовая тишина.
- Он скоро вернется и придет за мной. Он снова начнет убивать. Я знаю: скоро все повториться вновь, - тихо закончила свой монолог Виолента.
- Мы были готовы к этому на протяжении четырнадцати лет, - вздохнул Дамблдор, поправив очки. – Рано или поздно Волан-де-Морт должен вернуться. И, боюсь, мы уже не сможем этому воспрепятствовать.
- И что теперь делать? – спросила Виолента, мельком взглянув на профессора зельварения.
- Для начала, вам нужно отдохнуть и нормально питаться, - мягко улыбнулся директор. – И держите меня, пожалуйста, в курсе ваших бесед с Волан-де-Мортом, насколько это возможно. И ничего не предпринимайте, не подумав предварительно хорошенько. Северус, - он повернулся к Снэйпу, который все это время стоял неподалеку, молча и неподвижно, сунув руки в карманы брюк, - я бы попросил вас приглядывать за мисс Дайдхард, если не возражаете.
- Да, директор, - лаконично ответил Снэйп, не двинувшись с места и все с тем же каменным лицом.
- Вот и хорошо, - лукаво улыбнулся Дамблдор, - а сейчас отдыхай, Виолента, если что-то понадобится или возникнут вопросы, я в кабинете. До завтра, - с этими словами он, не спеша, покинул больничную палату.
- Ты правильно поступила, рассказав все Дамблдору, - сказал Снэйп, как только дверь за директором закрылась.
- Надеюсь, - неуверенно пробормотала Виолента.
- Не сомневайся, - он сел рядом с ней на кровать. – Его помощь и покровительство лишними не будут, и не только касаемо Темного Лорда, но и Министерства. Фадж был просто в ярости из-за инцидента с Бэгмэном. Угадай, с чьей подачи?
- Малфой?
- Вот-вот.
- Ублюдок, - Виолента сжала кулаки.
- Трусливый ублюдок, - невозмутимо уточнил Снэйп, скривив тонкие губы в презрительной усмешке.
- Может, подпортить ему репутацию? – девушке не удалось скрыть нотки мстительности.
- Так же как и мне? – вскинул брови профессор.
- Нет! – возмущенно воскликнула Виолента.
- Ответь-ка мне на один вопрос, - прищурился он. – Насколько, м-м-м, сдержано вел себя мистер Малфой?
- На что ты намекаешь? – вспыхнула девушка.
- По-моему, я выразился достаточно ясно.
- Я, что, похожа на потаскушку?
- Умоляю, - поморщился Снэйп, - не надо так все утрировать.
- Ладно, - обиженно буркнула Виолента, - он был более чем сдержан.
- И в Хогсмиде тоже? – небрежно обронил профессор, задумчиво проведя острым пальцем по ее голени.
- Ты следил за мною? – вскипела девушка.
- Меня мучило любопытство, - пожал он плечами. – Просто было интересно, чем можно заниматься с Люциусом в такой обстановке.
- Да как ты смеешь…
Ему опять удалось ее спровоцировать…
- Кстати, - все так же спокойно продолжил Снэйп, - ты оценила очаровательное общество дементора?
- Что? – выдохнула Виолента. – Это то существо, закутанное в плащ с головы до ног?
- Именно.
- Но они ведь должны находится в Азкабане? Служат Министерству?
- Они служат тому, кто может больше им предложить, - поправил ее Снэйп.
- Волан-де-Морт, - прошептала девушка, бледнея. – Боже. А зачем…
- Подхлестнуть твои страхи и сомнения – благодатная почва.
- Это ты защитил меня? – глухо спросила Виолента. – Я видела вспышку, и он сразу же свалил.
- Эти существа могут вернуть к жизни самые неприятные воспоминания. Мне не хотелось подвергать тебя этой пытки, ты и так полна страхов и колебаний.
- Спасибо, Северус, - прошептала она, подаваясь вперед.
Снэйп обнял ее:
- Что ж, Виолента, заклинание Патронуса тебе, похоже, тоже необходимо изучить.

Патронус, несущий смерть.

Все снова, более ли менее, стабилизировалось: игры Виоленты с Малфоем продолжались, но уже под пристальным наблюдением Снэйпа. Но про кинжал рассказать профессору девушка все же побоялась, не желая сталкиваться с его очередным приступом ярости: уж слишком опасна была провернутая ею афера. А, судя по тому, что, когда Виолента неделю назад одевалась в больничном крыле и обнаружила ножны нетронутыми (кинжал намертво прилип к ножнам, так как был весь в крови), никто не знал, что она побывала в той комнате. Никто, кроме Малфоя, разумеется.
Но, несмотря на перемены к лучшему, Виолента никак не могла забыть этот отвратительный звук лопающейся кожи и ощущение, как легкие наполняются кровью. Это было ужасно. И ей не хотелось испытать это снова. О том же, что она, возможно, вообще не в состояние умереть, девушка старалась вообще не думать, видимо, не совсем еще осознав произошедшее.
Плюс ко всему, в душе появились смутные сомнения относительно кинжала. Малфой, похоже, солгал. Может убить даже бессмертного… Но она-то жива. Как же так?
Этот кинжал, на данный момент, был ее последней надеждой.

- Заходите, Дайдхард.
Виолента перешагнула порог темной комнаты, где только на высоком, пустом столе, стояла одинокая, заплаканная свеча. Снэйп вошел черной тенью в ее мягкий свет. Девушка, осматриваясь с некоторой настороженностью, приблизилась к нему.
- Что, занятие отменяется? – поинтересовалась она, обнаружив отсутствие в кабинете всяких признаков учебников или пергаментов.
- Я бы на вашем месте не особо на это рассчитывал, - Снэйп пристально посмотрел на нее. – Помните вашу замечательную встречу в Хогсмиде?
- С Малфоем? – удивилась Виолента.
- Смилуйтесь, Дайдхард, - фыркнул профессор, нервно усмехнувшись. – Неужели вы полагаете, что в программу Защиты от Темных Искусств я включил всевозможные способы по уничтожению мистера Малфоя?
- Тогда… - девушка почувствовала, как краснеет.
- Я подразумевал более приятную часть той прогулки – дементор.
- Ах, это… - озадаченно пробормотала Виолента.
- Именно. Но для начала немного теории.
Девушка только открыла рот, чтобы сказать об отсутствие пергаментов и пера, но Снэйп предупреждающе поднял руку:
- Вы меня сейчас очень внимательно послушаете, Дайдхард. Позже, если возникнут вопросы, уточните, а затем будет практика, состоящая из двух частей. Это будет немного сложнее всего пройденного ранее, вероятно, чуть более чуждо вашей природе, и потому в случае неудачи первой попытки не стоит впадать в депрессию. Ведь ваша амбициозность это выдержит, не так ли?
- Знаете что, - возмущенно начала Виолента, собираясь в очередной раз сказать ему все, что она думает по поводу его «методов преподавания, которые не подлежат обсуждению».
- Итак, дементоры, - перебил ее профессор и присел на край стола, загородив торсом свечу. Ее свет, создав светящиеся грани вокруг верхней части его тела, погрузил остальное в тень.
Снэйп монотонным голосом изложил суть темы: природа дементоров, особенности их магии и влияния, и методы противодействия. Говорил он долго и не останавливаясь. Виолента то и дело, как можно незаметнее, скользила взглядом по темным углам кабинета, будто опасаясь, что в одном из них притаилось не меньше дюжины этих тварей.
Затем Снэйп окончательно перешел на рассказ о Патронусе.
- Есть вопросы? – закончив, спросил он.
- Да. Скажите, - профессор нахмурился. Виолента поспешно добавила: - сэр. Форма Патронуса. Ее возможно предугадать или… м-м-м… сформировать?
- Нет, Дайдхард. Патронус – это материализация того, что, как предполагает наш мозг, не явно, разумеется, может нас защитить от всех бед, от воспоминаний, которые возбуждает появление дементора, что-то, что, вероятно, могло предотвратить эти события в наших жизнях.
- А…а Патронус, профессор, он не может быть опасен? – ее голос упал.
Снэйп как-то странно посмотрел на девушку, будто увидел в ее словах какой-то, понятный только ему, смысл, затем спокойно ответил:
- Это энергетический призрак, иллюзия, если хотите, и ничего более.
Виолента перекатилась с мыска на пятку и выжидающе посмотрела на профессора.
- Что-нибудь еще?
Девушка отрицательно покачала головой. Ей стало немного не по себе. Одно дело было просто столкнуться с дементором в Хогсмиде, не зная, что это, и совсем другое сейчас. Ждать этой встречи, зная практически все об этом существе, вплоть до анатомии. Снэйп не поскупился на дотошное и подробное объяснение, чтобы создать детальный образ врага. Как всегда.
- Хорошо, - проговорил Снэйп, не шелохнувшись. – Тогда первое необходимое условие, чтобы ваше оружие могло функционировать. Нечто прекрасное, что может воссоздать ваша память. Воспоминание – оно должно быть магическим светом вашего Патронуса, ярким и немеркнущим. Что-нибудь есть?
- О, да, - Виолента тут же расплылась в мечтательной улыбке. – Рождество.
Снэйп с деланным безразличием еле заметно пожал плечами и достал волшебную палочку. Но по его лицу она поняла, что, пусть даже на мгновение, но он все же вспомнил эту ночь.
- Сейчас, взмах рукою и заклинание, - профессор жестом показал, что от нее требуется.
Виолента подняла кисть и, растопырив пальцы, тихо, но уверенно, сказала:
- Экспекто Патронум! – и выжидающе посмотрела на него.
- Что ж, но это лишь слова, - Снэйп ушел во тьму.
Раздался глухой металлический щелчок. В воздухе повис тяжелый аромат опасности. Из темноты к ней метнулась рваная тень.
Виолента, вскрикнув, вскинула руку. Перед ней повисла фигура, аналогичная незнакомцу в Хогсмиде. Вокруг дементора танцевали невидимые струйки холода. Он подался вперед, раскрыв, подобный трубе, перекошенный рот. Внутри все замерзло, она выдохнула в воздух струйку пара.
- Экспекто Патронум…- прошептала она.
Ничего. Дементор все приближался, а девушка была совсем одна, профессор куда-то исчез.
- Экспекто Патронум, - сказала она чуть громче. Внутри что-то ломалось, трескалась поверхность, из-под которой засочилась болезненная злоба. – Экспекто Патронум! – с ее пальцев слетели искры.
Она одна… совсем одна. Один на один со своими страхами, но в Рождество все было совсем иначе.
- ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!
Светящийся шар метнулся к дементору, тот задрожал и яростно устремился к ней. Виолента, зажмурившись, отступила.
- Тоталус!
Хлопок. Виолента открыла глаза и огляделась. В воздухе висела теперь лишь туманная дымка. Появившийся рядом с ней Снэйп опустил волшебную палочку.
- Неплохо, Дайдхард, - холодно огласил он. Очередной взмах, и дымка, беспокойно поколыхавшись, исчезла в одном из темных углов. – Для начала.
- Это…
- Разумеется, не дементор. Это фантом – призрак, который может под влиянием определенных заклятий обретать любые формы. Они обитают в старинных замках, пугая бестолковых туристов. Фантомы абсолютно безопасны. И, пожалуй, слово «призрак» не совсем точно по отношению к ним. Это субстанции, пораженные энергетикой древних мест, в которых они обитают. Этот фантом, например, из замка в Старой Англии.
- Так это был не дементор? – устало спросила Виолента.
- Нет.
- Но все эти ощущения, - недоверчиво начала она.
- Это лишь воспоминания о предыдущей встрече с дементором. Самовнушение. Но, - Снэйп медленно приблизился к девушке, - это лишь первая часть практики.
Еще несколько часов были посвящены использованию Патронуса против Фантома. Теперь ее Патронус – к удивлению Снэйпа – не мерцал, представляя собою сверкающий шар.

К следующему занятию Снэйп приказал Виоленте надеть что-нибудь такое, что не будет бросаться в глаза при прогулке по маггловскому миру. Как и в Рождественские каникулы, Хогвартс они покинули порознь.
Погода была тихой и безветренной, достаточной прохладной, но при этом удушливой. Они шли по узкой безлюдной улочке, захламленной по обочинам. Фонарей было мало, да и свет их был настолько тусклым, что освещал округу лишь бледными пятнами, оставляя место бесконечным теням, походившим на рваный саван, который был заботливо накинут ночью.
С момента выхода из Хогвартса Снэйп не проронил ни звука. Его взгляд, ни на чем не задерживаясь, скользил по глухим стенам кирпичных домов и, будто умерших от тьмы, аллеям парков.
- Куда мы идем? – наконец спросила Виолента, когда игра в молчанку продолжалась уже около получаса.
- Вы ведь не могли забыть, что ваша практика по использованию Патронуса состоит из двух частей? – холодно произнес Снэйп, окинув ее убийственным взглядом.
- Мы, что… - испуганно пробормотала девушка, - идем в… в Азкабан?
Профессор подавил смешок:
- Нет, Дайдхард. Хотя в последнее время меня посещали подобные мысли.
Виолента раздосадовано замолчала.
- В злачных местах, подобных этому, часто обитают дементоры, - спокойно продолжил Снэйп. – Министерство делает вид, что об этом не знает. Ведь все должно быть в ажуре, поэтому можно и игнорировать тот факт, что в таких районах магглы, подгоняемые неизвестными страхами, идут на преступления. Или на самоубийство по неведомым никому причинам. Именно поэтому практиковаться лучше всего здесь. Министерство не сунет сюда свой нос. Иначе могут открыться некоторые нелицеприятные для них факты.
Девушка покачала головой:
- Это отвратительно. Политика везде одинакова, даже если на карту поставлены человеческие жизни.
Снэйп не ответил.
Они свернули в парк, где полумрак сгущали еще и ветви деревья над их головами. Они проходили вдоль рядов перекошенных изрисованных лавочек, которые повидали, похоже, и проливные дожди, и палящие лучи солнца, но до этого никому не было дела, будто это был только лишь город призрак. Они еще минут десять углублялись в парк, пока прохлада ночи вдруг не начала стремительно обращаться в ледяные иглы, летящие со всех сторон. Снэйп, видно, тоже почувствовал это и остановился, указав девушке жестом последовать его примеру.
Виолента замерла рядом с ним и стала всматриваться во тьму неровно стриженных кустарников по обеим сторонам аллеи. Спустя мгновение тьма, казалось, начала сгущаться. Свет единственного фонаря в радиусе десятков метров задрожал и, вроде бы, чуть померк. Девушка увидела, как профессор быстро достал волшебную палочку.
- Надеюсь, вы хорошо усвоили уроки, Дайдхард? – тихо, скорее не спросил, а уверил ее Снэйп.
- Я тоже, - прошептала Виолента, нервно сжимая и разжимая пальцы на правой руке.
Снэйп поджал губы и, направив волшебную палочку на ближайшие заросли, произнес:
- Репаро!
Раздался взрыв, по верхушкам кустов пробежали оранжевые искры, и, будто по сигналу, оттуда метнулось несколько рваных теней. Виолента, вскрикнув, повернулась следом за ними. Как только они оказались в одном из пятен грязно-желтого света фонаря, она поняла, что это дементоры. Их было трое. Зловеще раскачиваясь, они пялились на незваных гостей своими невидимыми глазами.
- Подождите, - скомандовал Снэйп. – Сосредоточьтесь и думайте.
Но его слова прозвучали где-то далеко. По ее телу расползался морозец. Внутри стало пусто…и не было страха, как говорил Северус, не было тоски…холод и злоба, черные и давящие.
Она тряхнула головой, от этого начало еще и тошнить.
Никаких воспоминаний – леденящая душу пустота, непроглядная, овладевающая каждой клеточкой, уничтожающая живительную пульсацию. Это…это и есть ее боль, не было сил больше терпеть…
Виолента, выйдя из оцепенения от этой минутной вспышки разума поверх дурманящих чувств, медленно подняла дрожащую руку. Дементор – он был один, его друзья куда-то исчезли - угрожающе пошатнулся, как будто концентрируя на ней еще более сильный фонтан душащей тоски. Это был холод, страх, они кружили вокруг, пропитали воздух, но все же они находились снаружи, а не внутри нее.
Однако все было иначе, нежели в Хогсмиде… да, именно сейчас.
- Давайте, Дайдхард, - привел ее в чувство голос Снэйпа, как ей показалось, немного подавленный. – Не позволяйте ему подчинить себе ваши страхи.
- Экспекто Патронум!
Виолента в ужасе выдохнула – ничего не произошло. Даже искр…Дементор, как по команде, начал приближаться. Она беспомощно оглянулась на Снэйпа.
- Еще раз, Дайдхард! – крикнул он, на мгновение согнувшись, будто под весом тяжелых воспоминаний.
Боже, ведь дементоры действуют и на него…Счастливое воспоминание…Где же оно? Ничего не может вспомнить…
- Экспекто Патронум!
Бесполезно…
Снэйп, не став больше ждать, поднял волшебную палочку, но не успел ничего произнести…Слева выросли две вытянутые фигуры. Профессор быстро повернулся. В это время дементор, находящийся уже в нескольких шагах от девушки, метнулся к нему яростным вихрем. Его волшебная палочка в полной тишине улетела в кусты. Виолента снова вскрикнула.
- У вас последняя попытка, Дайдхард, - придя в себя, прошипел Снэйп, еще больше согнувшись. – Или мы…- он вдруг со стоном опустился на каменную дорожку.
Один из вновь прибывших дементоров стал стремительно приближаться к нему, раскрыв свой похожий на воронку рот, откуда повеяло трупным холодом.
Поцелуй… похоже, они здорово разозлились… Поцелуй… Нет… она не может его подвести, ведь все из-за нее… Подвести его, который подарил ей ту чудесную Рождественскую ночь…подарил ей все лучшее в этом мире…
- Экспекто Патронум… Экспекто Патронум!.. – хрустальные брызги светящихся искр на кончиках дрожащих пальцев.
Дементор развернулся в воздухе, приближая свою голову к лицу профессора. Двое других плавно двинулись к девушке.
Да как они смею… как…
- Экспекто Патронум!
Глаза Снэйпа, опустошенные близостью стражника Азкабана, тускло блеснули из-под пелены воспоминаний.
- ЭКПЕКТО ПАТРОНУМ!!!
Вспыхнул звездно-голубой свет, он обжег ее руки и опалил все окрестности. Вытянутый серебристый диск озарил дементоров светящейся дымкой. Они шарахнулись в разные стороны. Виолента, пошатнувшись, яростно крутанула кистью. Призрачный диск вдруг покрылся по всему периметру хищными алыми искрами. Патронус начал быстро вращаться вокруг собственной оси, и вдруг, будто сорвавшись с невидимой опоры, разрезая острыми лучами ночь, устремился за улетающими прочь дементорами. Через мгновения он разделился на три голубых огненных диска. Настигнув дементоров, диски вошли в их облаченные в темные тела, и те вспыхнули изнутри. В мертвой тишине стражники Азкабана отчаянно, как бумажные самолетики, метались в воздухе, сгорая дотла. Они быстро догорели и угасли.
В парке вновь повисла темная ночь, как и секунды назад, беззвучная, не предвещающая никаких перемен.
- Профессор… - прошептала Виолента, очнувшись от кошмара, и опустилась на колени рядом со Снэйпом.
Морщины на его лице чуть разгладились, во взоре появился живой блеск. Он с некоторым непониманием посмотрел на нее.
- Вы в порядке? Я… так испугалась за тебя.
Снэйп молча поднялся. Непонимание в его взгляде сменилось сосредоточенностью и расчетливостью. Отряхнувшись, он вытянул руку ладонью вверх, и что-то шепнул. Спустя мгновение, его пальцы сомкнулись вокруг черной деревянной поверхности волшебной палочки, вернувшейся из тьмы к своему обладателю.
- Я полагаю, - тихо произнес Снэйп, - этого более чем достаточно, Дайдхард. Ваш Патронус, как и вы сами, крайне необычен и силен.
- Патронус… он же должен, - пролепетала Виолента, беря его за руку, - только отпугивать дементоров. Да?
Снэйп кивнул, пристально разглядывая ее лицо.
- Со мной что-то не так? – испуганно спросила Виолента.
- Не более чем всегда, Дайдхард. Идем. Занятие подошло к концу, - с этими словами он развернулся и потянул девушку за собой.
- Так что все-таки произошло? – не унималась она, послушно следуя за профессором по тенистой аллее. – Мой Патронус у… уничтожил дементоров. Ведь так?
- Это невозможно только теоретически, а на практике… Мы, очевидно, столкнулись с еще одним парадоксом вашей силы, - неохотно ответил Снэйп, не поворачивая головы. Затем, что-то обдумав, продолжил мысль, - Патронус – это призрак, я вам уже говорил, порожденный счастливыми воспоминаниями. Чем сильнее, светлее, эти воспоминания, тем ярче и могущественней Патронус. Самая высшая степень Патронуса – это определенная форма, четкая.
- А у меня…
- Думаю, что по отношению к вашему Патронусу это неприменимо, раз уж он в состоянии уничтожить дементора, и не одного. Но, - жестом остановил ее Снэйп, мельком взглянув на нее, - если мне не изменяет память, ваш Патронус имел необычайно четкую форму диска. И далеко не призрачного. Что-нибудь мне скажете? – и двинулся дальше.
- Ну… - Виолента напряженно огляделась. Они как раз выходили из парка через полуразрушенную каменную арку… - от него будто шла какая-то сила. Порожденная им, а… а не мной. По-моему, это как-то ненормально. Тебе так не кажется, Сев?
- Эта мысль приходила ко мне в голову множество раз с того момента, как я увидел вас, Дайдхард, - ответил он серьезно.

Дальше было как обычно в подобных случаях – Снэйп отказывался говорить на данную тему, а Виолента мучилась этими недомолвками. Но вскоре эти мысли были вытеснены из ее головы нарастающим дурным предчувствием относительно Волан-де-Морта.

Скачок во тьму.

Оставалось три дня до последнего состязания Турнира, и Виолента почему-то все отчетливее чувствовала, как надвигается тьма. Лопатка кровоточила не переставая, лишь зелья Снэйпа ненадолго останавливали кровь. Он теперь мало чем мог ей помочь, и его это очень злило. Виолента старалась не падать духом и подбадривала профессора, но его это выводило из себя еще больше.

В пятницу Снэйп оставил Виоленту после уроков.
- Что ж, - медленно начал он, как только дверь за девушкой закрылась, - у меня есть для тебя новость.
- Надеюсь, хорошая? – Виолента взмокла.
- Как сказать, - невесело усмехнулся Снэйп, затем, помолчав, продолжил: - ваша кровь оказалась гремучей смесью.
- Как это? – побледнела девушка, опускаясь в кресло.
- Смею предположить, что ты ничего не слышала о Философском Камне? – профессор стал мерить шагами кабинет, стараясь не смотреть на Виоленту.
- Нет, - прошептала она.
- Вещество, очень похожее по структуре и по свойствам, находится в вашей крови. Забавно, правда?
- А что такое Философский Камень? – спросила Виолента, став окончательно белой.
- Философский Камень – это волшебная субстанция, по своей сути, неисчерпаемый источник энергии и огромной силы, - Снэйп остановился напротив девушки, - был создан несколько веков назад Николасом Фламелем, последний такой камень был уничтожен, без малого, четыре года назад, потому что именно при его помощи Темный Лорд пытался вернуться. Но до конца его свойства так и не были изучены. И тут мы вновь оказываемся перед дилеммой.
- Ну? – обречено выдохнула Виолента.
- Это все крайне неприятно: Философский Камень и кровь единорога, по сути, совершенно несовместимы.
- И? – заерзала девушка.
- Могу с уверенностью сказать только одно: у этих субстанций единственное общее свойство – они обе дарят жизнь, но камень дает жизнь лишь своему носителю, а кровь единорога – напротив – только окружающим. Кстати, именно по этой причине твой суицид не удался, - Снэйп не спеша, приблизился к ней. – Противоречия обостряются. Скоро запахнет жареным.
- Я надеюсь, не так скоро, - покачала головой Виолента.
- Странно, - Снэйп на мгновение остановил на ней взгляд, а затем двинулся к своему столу, заваленному пергаментами: - это все неспроста, насколько я знаю, распределение сил в Мире Магии закономерно. Если есть столь огромная сила, то, в конечном счете, она непременно столкнется с противодействием, чтобы вернуться в вечность и пустоту. Ты должна побороть нечто особенное, и когда мы поймем что, тогда происходящее с тобой обретет смысл. А пока, - он тяжело опустился в кресло, - ты будешь оставаться безответственной взбалмошной маленькой девочкой.
- Прекрати, - такого рода высказывания Виоленту раздражали. – Что же ты не подумал об этом в Рождество?
- Поверь мне, - криво усмехнулся Снэйп, - я никогда не забывал об этом факте, а особенно в ту ночь. Если ты не заметила, я не очень-то рвался залезть тебе под юбку.
- Я не приставляла тебе к виску пистолет, профессор, - рассмеялась девушка.
- Нет. Это было бы слишком просто. Мне не стоило забывать, - скривился он, - что женщины крайне опасные существа, особенно красивые и недоступные.
- Кажется, - задумчиво произнесла Виолента, - не так давно ты говорил немного другое.
- Недоступность, девочка, это не внешнее, это намного глубже и потаеннее, – Снэйп провел кончиком пальца по тонким красивым губам. - Это лишь та непроницаемая оболочка, которую каждый из нас незримо возводит вокруг чего-то страстно желаемого.
- Это комплимент? – улыбнулась девушка и встала.
- Возможно, - он пристально посмотрел на нее. – Подойдите, Дайдхард.
Виолента тряхнула волосами и приблизилась к его креслу.
- Да?
- Я еще ничего не спрашивал.
- Я… я не это имела в виду, - покраснела девушка.
- Очень жаль, - Снэйп взял ее за руку и усадил к себе на колени. – Но это поправимо, - он провел костяшками пальцев по ее позвоночнику, будто с каждым позвонком пересчитывая нервные окончания.
Его мягкие влажные губы проскользнули по ее напряженной шее и ровно вздрагивающим плечам. Одна ее кисть погрузилась в его черные непослушные волосы, а вторая пробежала по пуговицам камзола, расстегивая их. Снэйп вздрогнул, когда ее холодная рука легла ему на обнаженный живот.
- Тебя не беспокоит, что сюда может кто-нибудь войти? - прошептал он, стиснув острую кость ее таза.
- А должно? – шепнула Виолента и, рванув молнию на его брюках, повернулась на мгновение к двери. Девушка взмахнула тонкой кистью, и тяжелый замок глухо щелкнул.
Виолента повернулась к Снэйпу, он хищно улыбнулся.

Все оставшиеся дни до Турнира ничего особенного не происходило, если не считать того, что азарт и нервозность всех обитателей Хогвартса дошли до своей критической точки. Но Виолента нервничала из-за другого: ей не давали покоя последние слова Волан-де-Морта о том, что он скоро вернется… это неизбежно. Скоро… Но когда? Неужели его действительно уже ничто не остановит? О, как она боялась этого. И, глядя на радостные лица окружающих, Виолента с ужасом думала о том, что, возможно, скоро многие из этих жизней оборвутся.
В воскресенье, в день последнего состязания Турнира, Виолента получила письмо от Малфоя, где он просил ее приехать к нему. Снэйпа это известие явно не привело в восторг, более того, он категорически возражал против ее встречи с Малфоем, но, чуть погодя, профессор все же пошел на попятную и согласился.
Так как Турнир начинался в полночь, Виолента отправилась к Люциусу к десяти, чтобы в двенадцать быть в школе.

Этот вечер выдался жарким, не найдя в своем гардеробе ничего более подходящего, чем черный узкий сарафан, с трудом запихнула в корсет кинжал. На всякий случай. Вдруг Малфой все же даст ей повод. Было бы неплохо.

Малфой, как всегда, был приветлив до отвращения.
- Вы прекрасно выглядите, мисс Дайдхард, - улыбнулся он, протянув Виоленте бокал шампанского. – Вижу, лекарство вам помогло.
Она стиснула зубы и, взяв бокал, изобразила улыбку:
- Вы идете на Турнир?
- О, нет. Я нахожу такого рода мероприятия скучными.
- Может, у вас просто дела? – не сводя глаз с Люциуса, Виолента сделала глоток.
- Ну, - на тонкие губы Малфоя легла очаровательная улыбка, - у меня всегда много дел. Отдых – это роскошь, которую я не могу себе позволить. Единственная, пожалуй. Министерство отнимает все мое время.
- А, - задумчиво протянула девушка, - Министерство…
- Вы что-то хотите мне сказать, мисс Дайдхард? - мягко поинтересовался Малфой.
- Хочу спросить.
- Спрашивайте, не стесняйтесь. Мне нечего скрывать.
О, с каким удовольствием она выпустила бы ему кишки…
- Вы уверены, - осторожно начала Виолента, - что кинжал «лед» может убить даже бессмертного?
- Вас что-то заставило усомниться в моих словах? – глаза Малфоя странно блеснули.
- Я просто хотела уточнить. Ведь вы сами сказали: надо быть крайне осторожными, - как можно более убедительно произнесла девушка.
Неожиданно высокие двери распахнулись, и в зал быстрым шагом вошел высокий худощавый мужчина с рыжими растрепанными волосами. Узкие черные брюки были заправлены в высокие сапоги, а темно синяя мантия снизу была в дорожной пыли. Незнакомец выглядел крайне обеспокоено.
- Есть разговор, Люциус, - он застыл в середине зала, покосившись на Виоленту.
- Позже, Макнейр, - Ответил Малфой тоном, полным раздражения. – Я занят. Это кстати мисс Дайдхард.
На лице Макнейра появилось любопытство, причем настолько явное, что Виоленте показалось, будто она осталась без одежды.
- О, приятно познакомится, - он тряхнул волосами и на секунду улыбнулся, затем снова повернулся к Малфою: - И все же, Люциус, тебе придется уделить мне пару минут.
- Ладно, - помолчав, Малфой встал. – Я ведь говорил, - он повернулся к Виоленте и виновато улыбнулся: - Министерство отнимает у меня все свободное время. Макнейр со мной работает, так что наш разговор вам покажется скучным. Можете подождать меня в библиотеке, возможно, вас заинтересуют какие-нибудь книги – с радостью дам вам почитать.
- Вообще-то, мне надо уже идти, - неуверенно начала Виолента, подозрительно разглядывая Макнейра. – Я опоздаю…
- Дайте мне пару минут.
- Ну… ну, хорошо.
- Поднимайтесь наверх, - просиял Малфой, - вторая дверь слева.
Виолента кивнула.
Поднявшись на балкон и проходя вдоль перил, она еще раз посмотрела вниз: Малфой и Макнейр о чем-то тихо говорил, лица у обоих были напряженными.
Оказавшись в библиотеке, Виолента восхищенно огляделась: вдоль стен стояли высокие шкафы с тысячами книг, узкое окно было открыто, и помещение наполняли ароматы весенних цветов (замок Малфоя окружал, как и Хогвартс, чудесный сад). Около окна стоял заваленный книгами стол.
Виолента с любопытством осмотрела книги сложенные на столе, ее сразу заинтересовала книга «Тайные эликсиры друидов». Страницы были пожелтевшими и такими ветхими, что казалось, они вот-вот обратятся в прах. Девушка стала осторожно переворачивать страницы: здесь были и Заклятие вечной плоти, и секреты мумифицирования, и… и эликсиры, способные вернуть жизнь, силу. Силу? Но Виолента не успела прочитать ни строчки.
Раздалось хлопанье крыльев, и комнату влетел черный ворон, такой же, как и тогда. Бросив на стопку книг сложенный кусок пергамента, он, пронзительно крича, взмыл под потолок. Птица покружила над книжными шкафами и, с хлопком вспыхнув, обратилась в пепел.
Виолента ощутила, как что-то или кто-то сдавило ей горло.
Она неуверенно взяла послание и развернула его. Оно оказалось адресовано Малфою (и что ее удивило?).
Вначале пергамент оставался пустым, но затем там пробежали надписи, и, немного погодя, образовали текст.

Я вижу, Ты все еще не потерял хватку, мой непостоянный друг.
Но ты должен сделать для меня еще кое-что в ближайшее время.
Я хочу знать имя того, кто ставит мне палки в колеса, и искать
нужно в Хогвартсе. Займись этим.
А пока: сегодня величайший день. Как я и говорил: Крауч
оказался полезен, как и его бездарное Оборотное зелье.
Сегодня в самом сердце этого мира откроется портал и
вся моя жизнь и мощь перенесутся прямо ко мне. Ты и
остальные Пожиратели Смерти должны быть там по
моему зову. И все поймут, что произошедшее 14 лет назад –
это лишь случайность...

Виолента, дрожа всем телом, выронила письмо.
- Сегодня, Боже, сегодня, - в ужасе прошептала она, беспомощно оглядываясь.
Надо срочно вернуться Хогвартс. Девушка была уверена, что под «сердцем этого мира» Волан-де-Морт подразумевал именно Хогвартс, где для него хранилась большая опасность, нежели в Министерстве. Но где портал, который все это время оставался открытым, но никто не сталкивался с ним? Нечто неприкасаемое до сих пор. Произошедшее 14 лет назад, что привело к его падению…Месть. Он жаждет мести и крови, это было очевидно из последнего разговора. Кого он ненавидел больше всех на свете? Маленького мальчика, из-за которого он когда-то потерял все…все.
А еще Снэйп, который высказывал свои сомнения по поводу того, что Поттеру слишком легко даются испытания Турнира…слишком. Сейчас выясняется еще и тот факт, что в школе есть шпион Темного Лорда, который…помогал ему. Турнир… Кубок… который и есть портал?! Очень логично… Но если это так, то… Турнир начинается через пять минут. А Волан-де-Морт уже ждет. Она должна попытаться его остановить… должна.
Девушка с громким хлопком трансгрессировала.

Виолента пробиралась сквозь Запретный лес к Хогвартсу (так как непосредственно на территории Хогвартса трансгрессировать было нельзя).
«Быстрее, быстрее» - стучало в висках.
Впервые за последний год она была в чем-то уверена на сто процентов. Их надо было остановить… немедленно. Или будет катастрофа еще более ужасная, чем пятнадцать лет назад. Только бы успеть.
Путаясь в кривых корнях деревьев, Виолента бежала, что есть сил. Стопы уже были изрезаны острыми камнями, потому что она на полпути сбросила босоножки, тонкие шпильки которых без конца проваливались в мягкую почву, сковывая движение, а сейчас каждая секунда была на счету.

Виолента выбежала на освещенную луной поляну, на которой возвышался Хогвартс. Площадка для квиддича, на которой теперь располагался лабиринт – третье испытание Турнира, находась с другой стороны замка. А в центре лабиринта был Кубок Огня.
Нельзя начинать игру. Ни в коем случае.
Она снова побежала. И вот впереди уже виднелся стадион, освещенный тысячами факелов. Вдруг раздался свисток, и зрители взревели. Турнир начался.
Виолента, спотыкаясь, выбежала на площадку перед лабиринтом, но участники уже были там. Она в замешательстве стала озираться. Вид у нее был ужасающим: темные волосы, спутавшись, липли к влажному лбу и спине, сарафан был покрыт пылью, а ноги были в крови, смешанной с грязью.
- ОСТАНОВИТЕ ТУРНИР!!! – срывающимся голосом заорала Виолента, тяжело дыша.
На трибунах воцарила тишина.
- Кубок – это ПОРТАЛ! Верните участников из лабиринта!
Один из членов жюри поднялся. Это был Каркаров:
- Игра не может быть остановлена, насколько мне известно, - презрительно скривился он.
- Вы не понимаете, - голос ее задрожал, - Волан-де-Морт. Он вернется сегодня, если вы не остановите все это!
Тишина сменилась гулом возмущения и испуга.
- Мисс Дайдхард, вы уверены? – к ней быстрыми шагами подошла МакГонагалл.
- ДА! – истерически взвизгнула Виолента: она не понимала, почему никто ничего не предпринимает. Ей, похоже, просто никто не верит.
- Директор, - МакГонагалл обратилась к Дамблдору, сидящему в первых рядах, - мы можем вернуть участников?
Но за него ответил Каркаров:
- Это просто попытка сорвать соревнование, чтобы уравнять шансы, - он всем своим видом выразил недоверие.
- НАДЕЮСЬ, ВАС ВОЛАН-ДЕ-МОРТ УБЬЕТ ПЕРВЫМ! – закричала Виолента и в отчаяние повернулась к МакГонагалл: - Прошу, поверьте мне, я не лгу!
- Ерунда, - это был уже Фадж, - участники прошли часть лабиринта и, как видите, все в порядке. Так что займите свое место.
- Тогда я остановлю все это, - Виолента выдернула из корсета сверкающий клинок.
- Не вмешивайтесь, - раздался тихий голос прямо около ее уха.
Она обернулась. Это был Снэйп. Вид у него был обеспокоенным.
- Скажите хоть вы им, профессор, - взмолилась она.
- Не уверен, что понимаю вас, - равнодушно пожал плечами он.
- Ладно! – в отчаяние закричала девушка, направив кинжал в сторону опешивших Снэйпа и МакГонагалл. – Тогда я сделаю все сама.
Они, не сговариваясь, оба шагнули в ее сторону.
- Не подходите, вы ни черта не знаете!
- Прекратите, Дайдхард, - Снэйп уверенно двинулся к ней.
- НЕ ПОДХОДИТЕ! – завизжала Виолента и несколько раз рассекла лезвием воздух.
Снэйп отступил, схватившись за порезанное плечо.
- Простите, - сквозь подступившие слезы прошептала она и, чуть помедлив, скользнула в темный лабиринт, под возмущенные выкрики с трибун, но сейчас это уже не имело значения.
Виолента оказалась во тьме и в гробовой тишине, звуки извне сюда не проникали.
- Люмос!
В ее ладони вспыхнул светящийся шар, и, с минуту оглядевшись, она двинулась вперед. Но дорога по прямой продолжалась недолго, вскоре девушка уперлась в развилку и застыла в нерешительности, прислушиваясь. Вдруг она услышала женский крик, и стала испуганно озираться. Кругом опять было тихо.
Ну, ладно.
Виолента сфокусировала взгляд на одной из стен. «Черт, ну давай, у меня нет времени на обходы…»
Через мгновение та стала прозрачной, затем еще одна и еще, обнажая перед девушкой весь ландшафт поля боя. Вот и центр лабиринта, невысокая тумба с Кубком, а рядом только что завязалась какая-то борьба. Двое ребят и, кажется, громадный паук. Значит, еще не поздно…
Но вот эти двое одерживают победу и, что-то обсудив, двинулись к Кубку.
О, нет, нет…
Стены одна за другой начали трескаться, и Виолента, не теряя драгоценного времени, стала протискиваться через образовавшиеся щели. Шершавые стены острыми углами терлись о ее тело, прорывая с хрустом сарафан.
Наконец, Виолента, тяжело дыша, вывалилась на небольшую площадку, где стоял заветный Кубок.
Седрик и Гарри уже почти коснулись Огненного Кубка.
- Стойте, не надо! – закричала Виолента, бросаясь к ним.
На их лицах появилось выражение удивления. Девушка споткнулась и схватила Гарри за плечо. Она с ужасом увидела, как тот сомкнул пальцы на Кубке.
Их ноги оторвались от земли, ветер обдавал их ледяными струями, перед глазами рябило, голову наполнял шум, а осколки битого стекла наполняли легкие.

Игры со смертью.

Виолента, спотыкаясь, бежала, а точнее, пыталась бежать, по Запретному лесу. Все тело ныло так, будто с него была содрана кожа, а по обнаженному мясу старательно растерли соль. Глаза застилали пот и кровь, а на руки она вообще боялась посмотреть.
Скорее… скорее… О, как же ей страшно… Но ей, возможно, не поверят, и что тогда? Терпеть усмешки и издевательства? Надо все рассказать Северусу, уж он-то ее поймет… Обязательно.
Из головы никак не выходило его ледяное дыхание, болезненные прикосновения и еще более болезненный поцелуй. Она убежала оттуда, с кладбища, но… Все безнадежно. Она только что своим побегом подписала им, да и, наверное, себе смертный приговор.
Виолента вывалилась на поляну перед Хогвартсом, как раз на стадион Турнира. Там царила суета. Когда ее заметили, шум и ропот усилились, кое-кто из женщин вскрикнул.
- Мне нужен профессор Дамблдор, - твердила Виолента, пробираясь сквозь толпу. – Где он?
Тут она увидела директора, там же был Гарри, ни живой, ни мертвый, и… и тело Диггори.
Девушка застыла на месте, она все еще была в шоке, а сейчас вновь находилась на грани истерики. Когда же это все закончится?..
Виолента не решалась подойти к ним.
Это была ее вина. Еще одна смерть.
- Ты в порядке, Виолента? – директор незаметно оказался рядом с ней.
- Я ничего не сделала, чтобы остановить Темного Лорда. Вы думаете, я в порядке? – покачала головой она, еле сдерживая слезы. – Вы ведь уже знаете?
- Да, - тихо ответил Дамблдор, вид у него был удрученный. – Но вы сделали все, что смогли. Это было не предотвратимо.
- Но меня даже никто не стал слушать, - всплеснула руками девушка. – Я пыталась всем объяснить. Почему они все были глухи и слепы?
- Страх. Это свойственно людям, абсолютно всем, - грустно вздохнул директор. – Но теперь я попросил бы вас пойти в больничное крыло, а чуть позже я хотел бы поговорить с тобой и Гарри.
- Мадам Помфри, - пробормотала Виолента, вглядываясь в его лицо, - ей надо заняться Гарри. Может, профессор Снэйп…
- Боюсь, это невозможно, Виолента, - на лбу директора пролегла глубокая морщина, и впервые за все время она поняла, что ему трудно говорить.
- Невозможно? Что случилось?
- Он был отравлен, – глаза Дамблдора грустно поблескивали из-под очков, - через некоторое время после того, как вы ушли, ему стало нехорошо. Сейчас он в отдельной палате, и…
- Что вы такое говорите?! – закричала Виолента: внутри все оборвалось. – О, боже, так… так, - она пыталась успокоится, но не получалось, голос дрожал и ломался. – Как он? Говорите.
- Он жив, но, буду откровенен, дело плохо.
- Нет… Нет…Вы лжете! – она, уже окончательно потеряв контроль, на глазах изумленных присутствующих, вцепилась в мантию директора. – Скажите, что это ложь! Он ведь не может… не посмеет…
- Виолента, - Дамблдор коснулся ее плеча.
- Ничего не хочу слушать! – завизжала она и побежала в школу, расталкивая всех подряд.

Виолента вошла в полумрак комнаты. Здесь было душно, а воздух был тяжелым. Рядом с зашторенным окном стояла небольшая деревянная кровать. Снэйп лежал укрытым одеялом по пояс. Глаза его были закрыты. А грудная клетка неровно содрогалась, будто воздух обжигал легкие.
- Северус…
Он медленно приоткрыл глаза и с трудом повернул голову:
- А…ты вернулась, - его голос был слабым и пустым.
Виолента, забыв о боли, подлетела к нему и опустилась рядом с кроватью на изодранные колени:
- Что случилось? – в ужасе прошептала она.
Снэйп молча покачал головой. Лицо его было необычайно бледным, а губы потрескались. Девушка окинула профессора беспокойным взглядом, и сразу поняла, где находился яд: рана воспалилась, вокруг пореза все было синим, даже почерневшим.
- Это я, Господи, это я…
- Ты не виновата, - прохрипел Снэйп, попытавшись приподняться, но безуспешно. – Кинжал все еще у тебя?
Виолента отрицательно покачала головой:
- Пришлось оставить его там. Он был отравлен?
- Очевидно.
- Что? – девушка боялась услышать ответ, но она должна была знать.
- Вам разве не знакомы симптомы? – Снэйп приподнял руку: на внутренней стороне кожа тоже начинала чернеть, буквально на глазах, и слабо пульсировала.
- Нет, нет, - забормотала Виолента, из ее глаз брызнули слезы.
- Не стоит плакать, - прошептал Снэйп все тем же слабеющим голосом. – Это же не конец света. Ты ничего не изменишь.
- Но как же… как же дермог попал на клинок? – всхлипывала девушка, неожиданно она замолчала, глаза ее напряженно вспыхнули: - Это Малфой. Это он. Он уходил с этим кинжалом к себе в библиотеку, видимо, тогда он и смазал лезвие ядом. Какая же я дура! Все так, верно? Но зачем?
Снэйп, поморщившись, неопределенно пожал плечами.
- Вряд ли он хотел, чтобы я полоснула тебя, - нервно вздрагивая, продолжила Виолента, - значит… Не подскажешь?
- Ну, - хрипло протянул Снэйп, отсутствующе рассматривая потолок, - это просто: в грядущей войне Дамблдор представляет для него опасность, да и тебе уже было бы здесь не место.
- Лучше бы было так, - отчаянно всплеснула руками девушка.
- Попридержи язык…
- Я убью его… - не слушая профессора, прошептала она, - и его верную псину Малфоя тоже…
- Бога ради, Виолента, - начал он, но кашель прервал речь, грудная клетка заходила ходуном. Тело его покрылось испариной, а в углу рта показалась кровь. Он обмяк. – В этот раз Малфой лучше справился с задачей, чем на Святочном балу - из последних сил прохрипел профессор и умолк.
- Это несправедливо.
- Виолента…
- Черт возьми, я знаю, что это мое имя! – завопила она, обхватив голову руками. – За что?! Что я сделала? Я теряю всех, кого люблю!.. Я сама несу смерть. Я… я не хочу жить! Я должна что-то сделать, чтобы остановить это… Я умру без тебя, я не хочу жить… я… не могу больше, - девушка беспомощно уткнулась лицом в его необычайно ледяную ладонь, казалось, слезы примерзали к его пальцам. – Ты не можешь… не можешь. Я останусь совсем одна. Это несправедливо… Как же так?..
- Ну, не плачь, - в его голосе была уловима дрожь. – Противоядия нет, и тебе это известно. Смирись и не усложняй все еще больше. Это крайне глупо.
- Что ты говоришь?! – крикнула Виолента, подняв заплаканное окровавленное лицо. – Я ведь люблю тебя…
- Я… - он запнулся, - я с самого начала знал, что это паршивая идея…
- Нет! Посмотри на меня и скажи, что не любишь. Скажи, что сожалеешь обо всем.
- Виолента, прошу, не мучай меня больше, да и себя.
- Я не смирюсь, - она решительно сжала кулаки.
- Что с твоими руками? – вдруг спросил профессор.
- Это неважно, - девушка пыталась не дать погаснуть тому маленькому огоньку надежды, вспыхнувшего в ее душе, неожиданно, из ниоткуда.
- Я…
- Сколько у меня времени?
- Ну, - поджал губы Снэйп, обведя комнату туманным взглядом, - час-два, максимум, но это бесполезно…
- Я скоро приду, - Виолента встала, выбросив из головы все мысли об усталости и ранах.
- Неужели ты думаешь, - болезненно усмехнулся он, - что тебе под силу обезвредить яд, который были не в состоянии нейтрализовать многие и многие волшебники? Ты не слишком усердно занималась зельеварением.
- Ты меня недооцениваешь.
- Поступай, как знаешь, - сдался Снэйп. – Но ты должна мне кое-что пообещать.
- Я слушаю.
Он, шумно выдохнув, устало продолжил:
- Слушай внимательно: что бы ни случилось сегодня, да и в дальнейшем, ты должна оставаться здесь, в Хогвартсе. А Темный Лорд будет всячески пытаться сделать так, чтобы ты осталась одна и без надежды, чтобы, разбитая и измученная, ты пришла к нему. Ты должна пообещать мне… сейчас… пожалуйста.
Виолентой вновь начала овладевать паника. Надо заняться делом, чтобы успокоиться. Времени мало. Его почти нет.
- Я обещаю.
- Да… хорошо, - его дыхание задрожало, - а теперь иди… давай, иди.
- Северус… - начала она, вставая.
- Я… хочу… чтобы… ты… ушла…- стиснув зубы, произнес он. – Немедленно.
- Я…
- Вон! – хрипло крикнул Снэйп и яростно дернулся: приподняться он, видимо, уже не мог.
Виолента с тяжелым сердцем вышла из комнаты. Она понимала, что он хочет остаться один, он смирился, но она…нет. Никогда. Она не могла потерять еще и его… Нет, это уж слишком.

Виолента зашла в свою комнату и, кое-как перемотав руки полосками ткани, сделанными из белой хлопковой юбки, задумчиво приблизилась к столу, по обыкновению, заваленному учебниками.
Что же делать? С чего начать? Как найти, как приготовить несуществующее противоядие? Боже, ведь только малюсенький порез, царапина, а последствия… Но откуда она могла знать, что все так обернется?.. Откуда…если она пронзила себе грудь этим отравленным кинжалом…и не умерла? Очевидно, из-за того, что по ее венам течет кровь единорога… Ну, конечно! Других вариантов и быть не может… Ведь именно это отличает ее других жертв смертельного яда – жизнь, бурлящая в ней самой. Да-да, Снэйп ведь говорил, что кровь единорогов даже человека, находящегося на грани между жизнью и смертью… Хотя ей, скорее всего, помог Камень, но неважно…Все бы ничего, но вот как быть с проклятием. Как только кровь единорога коснется губ умирающего, то он будет навек проклят. Это нехорошо. Но может кое-что ей и пригодится.
Виолента, подхлестываемая вновь появившейся надеждой, начала остервенело рыться в учебниках, валявшихся на столе, которые шумно сыпались теперь на пол, а за ними то и дело пикировали окровавленные пергаменты (раны на руках не прекращали кровоточить). Ну, где же?.. Вот. Девушка с облегченным выдохом сжала трясущимися пальцами зеленую, с золотистым переплетом книгу. Единороги…
Так, оглавление… Ну, где…где же ты? А, вот оно! «Кровь единорогов и ее свойства».
Виолента взволнованно стала листать книгу…Есть. Страница была с золотистой рамкой и того же цвета названием главы. На соседней странице было изображено бледно-розовое блюдо с серебристой субстанцией.
Виолента побежала взглядом по строкам: внешнее описание, структура, добавление в зелье… Все не то.
А, вот… «Эликсир жизни». Но все написанное сводилось к одному: страшное проклятие, по сравнению с которым смерть – это сказочный подарок.
Но под картинкой тоже было что-то написано. Странная надпись… Что за язык? Хм… непонятно. Хотя… Виолента пристально всмотрелась в буквы…Вроде…

Насилие порождает насилие, добрая воля порождает лишь благо.

Виолента на мгновение задумалась. Это значит…
- О, господи… Неужели? – она медленно положила открытую книгу на стол. Из ее глаз брызнули слезы. – Значит, я… я могу отдать тебе частичку этого, и… Надо попытаться… Ты не должен умереть, Северус.
Девушка нервным движением распахнула дверь и выбежала в коридор. К счастью, тот был пустой.

Виолента, тяжело дыша, вновь шагнула в больничную палату, и внутри все оборвалось, покрылось инеем. В комнате, как и прежде, царил полумрак. Снэйп все также был укрыт по пояс, но покрывало теперь было окрашено кровью, грудная клетка была будто протерта битым стеклом, его слипшиеся черные волосы разметались по окровавленной подушке. Вся кровь будто появилась из ниоткуда: на его теле не было ни одной раны, за исключением порезов. Кровоточила каждая клеточка его тела, которое неравномерно вздымалось. Его пальцы и алые губы судорожно дергались. Вокруг глаз и рта была синева.
- Я не опоздала? – прошептала Виолента, приблизившись к его кровати. – Северус, ты меня слышишь? – она коснулась его ледяного лба.
Снэйп беззвучно шевельнул губами, но глаза не открыл.
Девушка смотрела на него еще с минуту и затем, выйдя из оцепенения, подошла к столу около окна. Она пробежала взглядом по предметам, которые лежали на столе, ища что-нибудь подходящее… острое, но ничего… Может, это? Виолента медленно взяла со стола серебряную чайную ложку. Видимо, кто-то пил здесь чай.
Ну, ладно…
Она подошла вновь к кровати профессора. Вид его был, как ей показалось, еще ужаснее, чем минуту назад. Время, время…
Виолента, морщась от боли, сняла повязку с левой руки.
- Что… что ты делаешь? – хрипло спросил Снэйп и с огромным трудом открыл глаза. Каждое, даже незначительное движение, причиняло ему неимоверные страдания.
- Я, кажется, знаю, как помочь тебе, - прошептала Виолента, стараясь сдержать слезы и унять дрожь. – Помнишь, ведь именно этим кинжалом я пыталась… я. Ну, ты понял, о чем я. Короче говоря, кровь единорога…
- Что? – Снэйп попытался приподняться, но безуспешно. – Ты ведь знаешь о послед… - его речь прервал жуткий кашель, его тело заходило ходуном. Он повернулся на бок, обнажив воспаленные ребра и спину. Он стиснул руками, с набухшими венами, влажную алую простынь. Его вырвало кровью. Издав слабый стон, профессор уткнулся головой в окровавленную подушку и обмяк.
- Северус, ты живой? – испуганно спросила Виолента, боясь коснуться его.
Снэйп что-то пробормотал, и мышцы на его спине напряженно вздулись.
- Так вот, - осторожно продолжила девушка, - я не успела сказать, там, в книге было написано, что если кровь отдана добровольно, то проклятия можно избежать… Я так поняла.
- Ты так поняла? – Снэйп с огромным усилием перевернулся на спину. Голос его дрожал, но в интонации явно звучала горькая ирония.
- Ну… ну, да. И это единственная надежда… для тебя… для нас. Прошу, позволь мне… Я не хочу тебя терять, Северус… Ты ведь не можешь так подло поступить со мною.
- Надо… полагать, - судорожно выдохнул он, - ты… знаешь… что… делаешь. Потому… что… если… ты… ошибаешься…
- Я знаю, - кивнула Виолента, беспокойно разглядывая жуткие раны на своих запястьях. – А теперь откройте-ка рот, профессор, - она посмотрела на него, но он уже потерял сознание. – Черт.
Девушка разжала ему рот и вытянула руку над его губами.
Один точный удар по запекшейся ране на запястье, и брызнула кровь, заливая свежим слоем подушку и лицо профессора.
- Сайленсио!
Алая кровь стала серебристой. Забрызгивая его губы, она начала просачиваться в его горло.
- Я делаю это по собственной воле, - шептала она, глядя на то, как ее кровь течет по его подбородку, - если надо, я отдам за тебя жизнь…
Господи, хоть бы получилось.
Виолента закрыла глаза и, бессильно опустив руки, рухнула на пол в лужу крови… Она откинулась на бортик кровати, прижав колени к груди.
«Прошу, умоляю… Или дай мне, Боже, умереть сейчас тоже… Где же чудо? Где справедливость?»
Что-то теплое коснулось ее плеча. Девушка вздрогнула и, подняв голову, обернулась. Это был Снэйп. За считанные секунды он преобразился: раны затянулись, нарывы и синева вокруг глаз и рта исчезли. Только окровавленное постельное белье и серебристые капли в уголках рта напоминали о, кажется, минувшей болезни.
- Северус, - прошептала Виолента и, уткнувшись ему в ладонь, опять расплакалась, но на этот раз от счастья.
- Ну-ну, прекрати, - Снэйп поднял ее лицо и поцеловал ее. – Видимо, наши занятия не прошли даром, - он улыбнулся, - а теперь встань с пола.
Виолента присела на край кровати. Радость сменилась беспокойством.
- Ты уже знаешь, что Волан-де-Морт вернулся?
- Да, - кивнул Снэйп и машинально взглянул на левое запястье. Черная метка была сейчас очень четкой. – Я почувствовал это, как и все прочие Пожиратели Смерти, ведь по возвращению он призвал всех.
- Это было ужасно, - прошептала Виолента.
- Я вижу, - профессор пристально посмотрел на нее. – Так ты мне не ответила: что у тебя с руками?
- Темной Лорд говорил что-то об уздечках для единорогов.
- Нейтрализация. Похоже, он ждал тебя, - покачал головой Снэйп. – А что было потом, когда он вернулся? Что он сказал тебе? Что сделал?
- Ничего, - побледнела Виолента.
- Я знаю, что ты лжешь, - тяжело вздохнул Снэйп и, поправив волосы, встал. – Я все равно выясню. А теперь, похоже, моя очередь заняться твоим лечением, - пробормотал он и стал торопливо одеваться.
- Это… это все так нелепо, - пробормотала Виолента и окинула комнату отсутствующим взглядом. – Иногда мне кажется, что все это - сон. Раньше я ныла из-за пореза, а сейчас я вся истерзана, но мне все равно. Это ничего не значит. Намного тяжелее осознавать, что я могу подарить жизнь, а могу отнять…так легко… Ты говорил мне об этом. Я… я не успела опомниться, а этот мир уже затянул меня в свои сети, да так глубоко, что, кажется, не выбраться. За этот год я столько раз сталкивалась со смертью, но я ошибалась… Это была не смерть, это был страх… страх перед ответственностью. Волан-де-Морт дал мне это понять, почувствовать сегодня на кладбище. И теперь мне некуда бежать, он сказал, что везде найдет меня, и я знаю: он не лжет. Нас что-то связывает… Что-то большее, чем это клеймо. И пока я не пойму что, будут гибнуть люди…Будут гибнуть из-за меня. Он будет убивать, чтобы получить меня. Но как я смогу все это время так жить?
Снэйп застегнул последнюю пуговицу на рубашке и вздохнул:
- Я бы рад сказать, что ты ошибаешься, но, к сожалению, так оно и будет. Однако ты должна кое-что понять, - он взял со стола волшебную палочку и убрал в карман, - Темный Лорд станет проливать кровь вне зависимости от твоего местонахождения. Я говорю это с той целью, чтобы твое геройство не расшатывало мне в дальнейшем нервы.
- Как мило, - скривилась Виолента.
Снэйп, грустно усмехнувшись, открыл ящик и достал пару пузырьков с прозрачной жидкостью и три ватных тампона.
У Виоленты появилось неприятное ощущение возрастающего волнения и засосало под ложечкой, когда профессор начал искать в ящике что-то еще. Она уже была знакома с его методами лечения, но, немного погодя, он закрыл ящик и, взяв тампоны и пузырьки, подошел к девушке.
На этот раз лечение не принесло Виоленте боли, раны затянулись. Затем Снэйп принес блюдо с водой и смыл кровь с ее лица, ног, рук и спины.
- Ну, вот, - он бросил окровавленную тряпку в воду и встал. – С физическими увечьями мы, похоже, разобрались, - профессор достал волшебную палочку – Канциус! – миска с тряпкой и кровавые пятна с кровати исчезли.
- Да, кстати, - беспокойно заерзала Виолента, - Волан-де-Морт сказал, что здесь, в Хогвартсе, находится его верный слуга, который и сделал из Кубка портал. Ты знаешь, кто он?
- Это Аластор Грюм.
Снэйп и Виолента обернулись: в дверях стоял Дамблдор. Вид у него был уставший, но, увидев, что Снэйп уже был в полном порядке, он улыбнулся.

мдаааа....честно сказать: мне не очень понравилось. Из моего любимого персонажа Снегга сделали какого-то романтичного, неуверенного в себе флегматика! Такое ощущение, что сценарий вырвали из какой-то дущещипательной мелодрамы, и вставили имена из книги о Гарри Поттере. Насколько я поняла, здесь изменён немного сюжет, биография Снегга, ведь на самом деле он не был чистокровным, да? его отец был магглом, от того он и Принц-полукровка. И здесь получается, что в его жизни вообще никогда не было никакой Лили Поттер, да и вообще обо всех здесь так кратко повествуется, в основном переживания этой Виоленты, которые иногда просто лень читать, так они подробно описываются!) в общем мой вердикт: спасибо, что дал почитать, но я ставлю оценку 2.

Отредактировано Нимфадора Тонкс (2008-06-02 21:42:41)

я немного фанфиков читала, не особо ими увлекаюсь!)) ха, Лаванда, неужели и были такие где Гарри с Драко голубые??   мне рассказывали, а я не верила....))))

Волан де Морта нельзя было ничего покороче?